Была у меня подруга Надя — кулинар от Бога. Чудеса творила на кухне: из простой картошки с кабачком такое блюдо приготовит, что пальчики оближешь! А пироги её — закачаешься! А мясо — румяное, сочное, тающее во рту… Да что тут рассказывать!
Но дело не в этом.
У Нади был лишний вес. Даже очень лишний. Но при этом она была красавицей — румяной, статной, бойкой. Ни одышки, ни давления, хоть в пляс пускайся. Жила она с мужем, Степаном, пятнадцать лет. И все эти пятнадцать лет Степан с каким-то сладострастием, да ещё с огоньком, её за этот вес гнобил. Очень изобретательно, с фантазией. И при друзьях, и при чужих. Выдумывал «ласковые» прозвища: «коровка моя», «бегемотик дорогой». А то вдруг крикнет: «Ой, она мне на ногу наступила! Весь Степан теперь в гипсе!»
Хвалил на все лады подружек-спортсменок да тех, кому повезло со статью. Мне тоже пару раз доставалось таких сомнительных комплиментов, и я, дура, бросалась Надю защищать, талдычила про метаболизм да наследственность — бесполезно.
Надя всегда держалась стойко, даже улыбалась этим шуточкам. Сама над собой подтрунивала. Но после рождения дочки всё стало хуже. Дочка унаследовала её стати — кругленькая, как яблочко. И вот, когда у неё начался переходный возраст, Степан переключился на неё: «Ты чего жрёшь как не в себя? В мать пойдёшь! Посмотри на себя — ну разве тебе не хочется быть красивой, а не бесформенной коровой?»
Тут уж Надю словно током ударило. Раз поговорила с мужем, два, три — мол, так нельзя. Но, конечно, толку ноль.
А потом, год назад, всё взорвалось. Мне потом рассказывали. Сидят они в гостях, Степан опять за своё — шутит про жену. И вдруг Надя спокойно так говорит: «Степан, знаешь что? Задолбал. Не нравится моя фигура — не держу. Ищи себе стройную. С меня хватит».
Вызвала такси и уехала. Степан только ржал: «Куда она денется? Пошумит да остынет. Сама же знает, что выглядит как переспелая тыква». Даже друзья пытались ему втолковать, что он дурак и Надя — красавица, но где там…
Дома её не оказалось. И дочки тоже. Оказалось, собрали вещи и уехали к её родителям — у них дом в соседнем районе. В школу, конечно, ездить неудобно, но терпимо. Вторым ударом стало то, что Надя подала на развод. Степан ошалел: «Что?! Из-за шуток?! Да быть не может! Наверняка любовник завёлся!» Хотя тут же сам себе возразил: «Да кому такая толстуха нужна…»
Вы уже догадались, наверное. Любовника не было. Просто Наде надоело. Работала она на хорошей должности, зарплата приличная, родители помогли — и вот, не дожидаясь раздела квартиры, купила себе с дочкой двушку в новостройке.
После раздела у Степана осталась однушка. Машину пришлось продать, деньги поделили. Алименты платить ещё три года, зарплата у него маленькая — после вычетов и вовсе копейки. Но самое обидное, как он друзьям жаловался, — Надя за пятнадцать лет приучила его к хорошей еде. А теперь он то полуфабрикаты жуёт, то к маме на ужин бегает.
«Курица её мне снится! — рыдал он. — Плов её! Пироги! Целые ряды пирогов с разной начинкой! Просыпаюсь — слюни на подушке».
Новую бабу нашёл? Нашёл. «Готовит какую-то бурду, есть невозможно. Ну да, стройная… Хотя в нашем-то возрасте моделей уже не бывает. Молодую? Да где её найдёшь — зарплата у меня не ахти, да и сам я не Аполлон: пузо, лысина, одышка. Пятый десяток же…»
Но самое обидное, по его словам, — Надя взяла и похудела. Не сильно, но явно. Друзья говорили, что она с дочкой теперь готовит по-другому — больше овощей, меньше мяса. А пироги сладкие она раньше специально для Степана пекла, он их обожал.
Недавно встретил её в магазине — глазам не поверил. Подошёл, говорит: «Ты… ничего так стала. Давай попробуем заново?»
«На хер», — ответила Надя.
Обиделся страшно. «Я ведь от чистого сердца, — ноет. — А она послала. Да если бы не я, так и ходила бы коровой! Неблагодарная… циничная… баба».
Вот такая история.
Анна Смирнова.
