Мама упрекает меня, что я не помогаю ей с больным братом, но после школы я собрала вещи и сбежала из дома.
Светлана сидела на лавочке в парке Екатеринбурга, наблюдая, как жёлтые листья кружат в холодном октябрьском ветру. Телефон снова дрогнул в руке — новое сообщение от матери, Ольги: «Ты нас предала, Света! Диме хуже, а ты живёшь будто ничего не случилось!» Каждое слово било наотмашь, но Светлана не отвечала. Не могла. В душе клубились вина, злость и боль, тянувшие её назад — в тот дом, из которого она ушла пять лет назад. Тогда, в восемнадцать, она сделала выбор, перевернувший её жизнь. И сейчас, в двадцать три, всё ещё не понимала — правильно ли?
Света выросла в тени младшего брата Димы. Ему было три, когда врачи нашли тяжёлую эпилепсию. С тех пор их квартира превратилась в филиал больницы. Мать, Ольга, жила только им: таблетки, врачи, бесконечные обследования. Отец не выдержал и ушёл, оставив её с двумя детьми. Свете тогда стукнуло семь, и она стала будто прозрачной. Её детство растворилось в «Свет, подай лекарство», «Свет, не шуми», «Свет, не до тебя». Она терпела, но с годами поняла — её мечтам здесь не место.
К подростковому возрасту Света научилась быть удобной. Готовила, убирала, сидела с Димой, пока мать моталась по поликлиникам. Подруги звали гулять, но она отмахивалась — дома вечно кто-то нуждался. Ольга иногда бросала: «Ты моя помощница, Светик», но от этих слов не теплело. Света видела, как мать смотрит на брата — с безумной любовью и отчаянием, — и знала: такого взгляда для неё не предусмотрено. Она была не дочкой, а функцией. Да, она любила Димяшку, но эта любовь давно смешалась с усталостью.
К одиннадцатому классу Света ощущала себя призраком. Одноклассники обсуждали вузы и тусовки, а она думала только о маминых слезах и аптечных чеках. Однажды, придя из школы, она застала Ольгу в истерике: «Диме нужны новые препараты, а денег нет! Ты должна помогать, Светка, иди после школы подрабатывать!» В тот момент внутри её что-то переломилось. Она оглядела мать, брата, стены, душившие её годами, и осознала: если не уйдёт сейчас — исчезнет навсегда.
После выпускного Света набила рюкзак. Оставила записку: «Мама, я вас люблю, но мне надо уйти. Прости». С восемью тысячами рублей, скопленными на ремонте телефонов у соседей, купила билет до Питера. В поезде она рыдала, чувствуя себя последней дрянью, но в груди вдруг затеплилось что-то новое — надежда. Хотелось жить, учиться, дышать полной грудью. В Питере сняла угол в общаге, устроилась в кафе, поступила на заочку. Впервые за долгие годы она была не «той самой сестрой больного мальчика», а просто Светланой.
Ольга не простила. Сначала звонила, кричала в трубку: «Эгоистка! Дима без тебя мучитОна отправила матери последнюю сумму с зарплаты, закрыла чат и впервые за долгие годы позволила себе выдохнуть.
