Разбитые розы: Драма любви Ольги и Дмитрия
Рано утром Мария Ивановна ворвалась в квартиру дочери, её шаги гулко раздавались в тишине. Увидев Ольгу на кухне, уткнувшуюся лицом в ладони, с дрожащими от слёз плечами, мать замерла.
— Оля, что случилось? — голос Марии Ивановны дрогнул от тревоги.
Дочь молчала, лишь судорожно всхлипывала.
— Родная, с малышом что-то не так? — сердце матери сжалось от ужаса.
— Нет, мама, с ребёнком всё хорошо, — еле слышно прошептала Ольга, вытирая мокрые щёки.
— Тогда почему ты рыдаешь в голос? — Мария Ивановна шагнула ближе, всматриваясь в её лицо.
Ольга, не в силах говорить, выкрикнула срывающимся голосом:
— Мама, вот! Смотри! — она протянула телефон с ярко горящим сообщением.
Мария Ивановна взяла его дрожащими руками, пробежала глазами текст и застыла, словно поражённая громом.
Тем временем Дмитрий, только что вернувшийся из долгого рабочего рейса, тихо поставил тяжёлую сумку у порога их дома в пригороде Владимира. В руках он сжимал пышный букет алых роз — любимых цветов Ольги. Он мечтал удивить жену, не предупредив о своём возвращении. Сердце стучало быстрее: он представлял, как войдёт, обнимет ничего не подозревающую Ольгу, вдохнёт её родной запах и поцелует так, как не целовал месяцами. Осторожно ступая, чтобы не выдать себя, он поднялся на крыльцо и замер, услышав голос тёщи, доносящийся из кухни.
— Я тебе сто раз говорила, Оля, ты заслуживаешь лучшего! Пора рвать эти цепи, ставить точку! Хватит терпеть, хватит молчать! Пора действовать! — голос Марии Ивановны звучал резко, без сомнений. — Он выжал тебя, а ты всё жалеешь его! Пора решаться, дочка, такие вещи не терпят промедления. Поверь моему опыту, так будет лучше!
Дмитрий почувствовал, будто пол ушёл из-под ног. Слова тёщи жгли, как огонь. Ольга молчала, не возражая, и это молчание разрывало его душу. Неужели она и правда считает его недостойным? Букет дрожал в его руках. Он не стал входить, тихо надел ботинки, подхватил сумку и, бесшумно закрыв дверь, ушёл, оставив за спиной дом, который считал своим.
На душе у него было пусто и холодно, будто в грудь ворвался зимний ветер. Он не мог поверить, что тёща, всегда казавшаяся ему родным человеком, так его презирает. А Ольга… Если она уже всё решила, он не даст ей бросить его первой. Он любил её безумно, но если она несчастна — отпустит ради её счастья.
Дмитрий заехал к другу, где провёл бессонную ночь, снова и снова прокручивая в голове слова. Утром, с тяжёлым сердцем, написал Ольге: «Я полюбил другую. Не жди меня. Будь счастлива. Прощай». Отправив сообщение, почувствовал, будто что-то внутри оборвалось. Сел на первый поезд до Москвы, решив вычеркнуть прошлое из жизни.
В столице Дмитрий сменил номер, удалил все фото Ольги, чтобы не мучиться. Устроился водителем трамвая, снял крохотную комнатушку и зарылся в работу. Возвращался под утро, падал на кровать и забывался тяжёлым сном. Так прошли недели, месяцы.
Ольга, получившая сообщение среди ночи, не верила глазам. Перечитывала снова и снова, слёзы лились ручьём. Она ждала его, считала дни, а он… предал. Когда утром Мария Ивановна застала её в слезах, бросилась к ней в страхе.
— Оля, что с тобой? Малчик здоров?
— Нет, мама… — всхлипнула она и протянула телефон.
Мария Ивановна прочла вслух:
«Я полюбил другую. Не жди меня. Будь счастлива. Прощай».
Она ахнула, прижав руку к груди.
— Мама, за что он так? — рыдала Ольга. — Нашёл другую, пока был в отъезде! А я… я одна. Как жить? А наш ребёнок? Он так мечтал о малыше, а теперь бросил нас!
— Не смей так говорить, — твёрдо сказала мать, обнимая дочь. — У тебя есть ради кого жить. Скоро станешь мамой. Это твой смысл. А он… не стоит слёз.
Слова немного успокоили Ольгу. Она всё ещё любила Дмитрия, но спрятала чувства глубоко внутри, надеясь, что он вернётся. Вскоре она родила здорового мальчика — Егорку. Он был вылитый отец: те же глаза, те же тёмные кудри. Она часто смотрела на сына и шептала:
— Егор Дмитриевич, мой кроха, кушать хочешь?
Мальчик рос смышлёным и весёлым, наполняя её дни радостью. Когда ему исполнилось три года, Ольга решила съездить с ним в Москву к подруге Наташе, которая давно звала их в гости. Через пару дней они отправились в зоопарк. Сели в трамвай — и там, за рулём, она увидела его.
Сердце застучало, словно вырвалось на свободу.
— Дима! — вырвалось у неё.
Он обернулся, и взгляды встретились. На миг он забыл обо всём.
— Привет, Оля, — тихо сказал, приходя в себя.
Сначала он не заметил мальчика, державшего её за руку. Горечь сдавила грудь: неужели она родила от другого? Они ведь так мечтали… Но тут малыш поднял голову:
— Мама, кто это?
— Это твой папа, — громко ответила Ольга, чтобы Дмитрий услышал, и вышла из трамвая.
Он оцепенел. «Твой папа» — эти слова эхом бились в висках. Остановив трамвай, извинился перед пассажирами и бросился за ней. Догнав, схватил за руку.
— Это правда? Он мой?
Ольга кивнула, глаза блестели.
— Я никогда тебя не обманывала. Иди, тебя ждут.
Он понял: сейчас не время для разговоров.
— Буду ждать тебя здесь в девять. Приходи.
В зоопарке Ольга не могла думать ни о чём, кроме него. Его реакция оглушила её. Неужели он подумал, что она могла быть с другим? Разум велел забыть, но сердце тянуло на встречу. Вечером, оставив Егорку с Наташей, она пришла.
Дмитрий стоял под мДмитрий стоял под моросящим дождём, сжимая в руках тот самый букет роз, который так и не подарил ей три года назад.