**Дневник**
Сегодня сын огорошил меня новостью: «Мама, я приведу свою девушку. Хочу познакомить». Сказал это так легко, будто речь о чем-то обыденном. А для меня — словно гром среди ясного неба.
Ему всего двадцать один, а он уже заводит серьёзные отношения? Да ещё с женщиной, у которой ребёнок? Я — Екатерина, его мать, и за эти годы, казалось, знала о его жизни всё. Но тут — полная неожиданность.
Шесть лет прошло с тех пор, как не стало Михаила. Он ушёл внезапно — тромб, сорок четыре года, полный сил. Мы с ним — одна судьба. Вместе с первого класса: то он за косу дёргал, то портфель нёс. В шестнадцать признались в любви, в восемнадцать — поженились. Жили душа в душу, строили дом, растили сына. Когда Никите исполнилось тринадцать, хотели второго ребёнка, но судьба распорядилась иначе.
После смерти Миши Никита замкнулся, а я, стиснув зубы, тянула нас обоих. Работала, поднимала его. Казалось, худшее позади: он поступил в университет, жизнь налаживалась. А тут — такое.
Вечером он привёл её — Людмилу. Высокая, светловолосая, в дорогом платье. Улыбается, а глаза — холодные. Мне сразу не понравилось. Ей тридцать восемь, моя ровесница. Дочь её — Настя, пять лет, живёт пока у тётки.
За ужином Людмила говорила плавно, с намёком: «Вы, наверное, в шоке. Но любовь не смотрит на возраст, правда?» В её взгляде — вызов. Я промолчала, но внутри всё кипело.
После ухода гостей Никита остался: «Мама, это всерьёз. Можно они поживут у нас? У Люды нет своего угла…»
Сердце сжалось, но я не смогла отказать. «Пусть живут», — прошептала.
Он обрадовался, как ребёнок: «Спасибо, мам!» — и побежал звонить.
Позвонила подруге Ольге, высказала сомнения. Та сразу: «Катя, это подстава! У неё ребёнок, жилья нет, а твой сын — наследник дома. Удобно, да? Разница — семнадцать лет! Будь осторожна, а то потеряешь его».
На следующий день они переехали. Настя — девочка милая, робкая, но быстро освоилась. Показывала мне куклы, смеялась. А я наблюдала за Людмилой — как она смотрит на Никиту, как обнимает его. В её глазах читалось: «Теперь он мой».
Ночью приснился Миша. Молодой, улыбается, дарит ромашки. Проснулась в слезах. И вдруг поняла: не мое дело вмешиваться. Никита взрослый, пусть сам решает. Если ошибётся — его крест.
Легла спать, шепча: «Всё будет хорошо…» Но в душе — тревога. Боюсь, этот выбор разрушит нашу семью.
**Вывод:** Любовь слепа, а материнское сердце болит за двоих. Но иногда лучше молчать, даже если внутри — буря.
