— Он пришёл ко мне с одним рюкзаком, — голос Светланы дрожал, пока она рассказывала подруге о муже в тесной съёмной однушке в Нижнем Новгороде. — Все свои сбережения он оставил им. И каждый месяц исправно переводит алименты. А я… я не понимаю, как нам выжить.
Десять лет назад Светлана, юная студентка, влюбилась в Дмитрия. Ему было тридцать пять, он был женат. Разница в возрасте не остановила их. Страсть ослепила: Дмитрий ушёл из семьи, бросил жену и детей ради Светланы. Они до сих пор вместе, живут в гражданском браке, но былого счастья нет — прошлое тянет их вниз.
Когда Дмитрий уходил, его сыновьям было пять и восемь. Теперь они подростки, но тогда были малышами, которым нужен отец. Уходя, он оставил бывшей жене, Елене, всё: квартиру, машину, накопления. Но вместе с имуществом ей досталась его мать, Людмила Ивановна, ставшая для неё непосильной ношей.
Всё началось в маленькой однушке Елены, доставшейся ей от бабушки. Когда родились дети, стало ясно — места мало. Людмила Ивановна, только выйдя на пенсию, предложила помощь. У неё была скромная квартирка в соседнем районе. Продав её, а Елена — свою «хрущёвку», они сложили деньги и купили просторную трёшку. Теперь Людмила Ивановна была здесь полноправной хозяйкой наравне с сыном и невесткой.
Сначала всё шло хорошо. Бабушка помогала с внуками, готовила, а Елена быстро вернулась на работу. Денег хватало: ездили на море, купили новую машину, обставили квартиру. Конечно, ссорились, но в целом жили дружно. Людмила Ивановна была для внуков второй матерью, а для Елены — опорой.
Потом появилась Светлана. Дмитрий влюбился, как мальчишка, и бросил семью. Ушёл, оставив Елене квартиру, но и мать — в придачу. Людмила Ивановна осталась с ними, ведь идти ей было некуда. Сначала держались вместе, ради детей. Но без Дмитрия, который всех мирил, всё развалилось.
Квартира, когда-то полная жизни, стала ледяной. Елена, едва переступив сорок, тянула двух подростков. Людмила Ивановна, с больными суставами и усталыми глазами, жила в своей комнате. Они почти не говорили. Бывшие родные люди стали чужими. Каждый взгляд, каждый шорох в коридоре напоминал: это не дом, а поле боя.
Елена не раз просила Дмитрия помочь разменять квартиру. Людмила Ивановна умоляла сына найти выход. Но у него, выплачивающего ипотеку за съёмное жильё со Светланой, не было денег. Он разводил руками:
— Я и так делаю что могу. Алименты плачу, чего ещё вы хотите?
Светлана слушала и чувствовала, как гложет вина. Она понимала: из-за неё его семья в такой ситуации, но изменить ничего не могла. Ей было больно смотреть, как Дмитрий мучается, разрываясь между детьми и их новой жизнью.
А в той квартире в центре Нижнего шла тихая война. Елена, измотанная работой и детьми, смотрела на Людмилу Ивановну и видела в ней напоминание о предательстве. Старушка, одинокая и больная, чувствовала себя обузой, но уйти не могла. Дети, выросшие среди этих разборок, глубже прятались в себе, не понимая, почему дом стал таким чужим.
Они жили под одной крышей, но каждый — в своей клетке. Когда-то шумная семья, где пахло пирогами и звенел смех, теперь была лишь тенью. Елена мечтала о свободе, Людмила Ивановна — о покое, а Дмитрий, уйдя к новой любви, оставил после себя только руины. И никто не знал, как вернуть то, что потеряно.
