Дочь отреклась от нас, назвав сиротой перед женихом
Нашу жизнь будто перевернули, как перевёрнутую пирамиду, и до сих пор сердце болит от этой несправедливости. Наша единственная дочь, Полина, тайком расписалась с женихом, а его родне заявила, что у неё нет родителей. Хотя мы с мужем живы-здоровы и никогда в жизни не давали ей повода так с нами поступать.
Мы с супругом, Владимиром, простые работяги из деревеньки под Иркутском. Я медсестрой в местной больнице, он – на лесопилке молотком машет. Богатств у нас – кот наплакал, но для Полинки мы готовы были хоть в жерло вулкана прыгнуть. Она – наша кровиночка, наша радость, и мы её, честно говоря, слегка избаловали, отдавая последнее.
С малых лет Полина мечтала о городской жизни. Когда ездили к тётке в Красноярск, умоляла оставить её там. Ей казалось, что только в городе её ждут счастье и успех. Мы с Володей даже и не спорили – лишь бы дочь была довольна. Когда пришла пора в вуз поступать, Полина твёрдо заявила: «Хочу в Красноярск!» Бюджетное место ей не светило, пришлось продавать бабушкин дом, чтобы оплатить учёбу и съёмную квартирку. Всё ради её мечты, хоть сами остались в деревне, ковыряясь в огороде.
Полина уехала покорять город, а мы остались в родных пенатах. За пять лет учёбы она приезжала к нам от силы пару раз. Мы сами таскались к ней с банками солений да деньгами, но встречала нас, будто чужих. Будто стыдно ей было за наши валенки да деревенский говор. Она жила с однокурсницами, и те, между прочим, были к нам добрее родной кровиночки. Звонки от Полины стали редеть, и мы, чтоб не навязываться, решили дать ей свободу. Думали, если что-то случится – сама расскажет.
Но о её свадьбе мы узнали от посторонних. Сельская соседка, у которой сын в том же вузе учится, позвонила и сказала: «Видела вашу Полину в фате!» Мы не верили ушам. Может, ошибка? Может, злые языки? Ан нет, хуже оказалось. Как дочь могла так поступить? Я набрала её номер, сдерживая слёзы, и потребовала объяснений. Полина даже не стала отнекиваться. Холодным голосом заявила: «Познакомить вас с мужем не буду».
У меня в глазах потемнело. «Почему?» – еле выдохнула я. Её ответ в сердце ножом: «Его родители – люди с положением, а вы… Вы им не пара. Я сказала, что сирота, что родителей нет. И не смейте меня винить! Я не могла признаться, что отец у меня болты крутит, а мать свиньям уколы делает. Вы и так меня опозорили, когда в универ приезжали с мешками картошки. Хватит!»
Володя, услышав это, молча достал из кошелька её школьное фото, сжал его в кулаке и вышел на крылечко. Я видела, как дрожат его плечи, как он тянется за папиросой, хотя бросил курить ещё при Ельцине. А я… Я до сих пор не могу прийти в себя. Пью валерьянку литрами, но легче не становится. За что? Чем мы провинились перед родной дочерью?
Мы отдали ей всё: любовь, деньги, мечты. А она от нас открестилась, словно мы – позорная страница её новой, «городской» биографии. Как жить дальше, зная, что родная дочь тебя стыдится? Что бы вы сделали на нашем месте? Как пережить такое ножом по сердцу?..
