Уже два года как моя дочь со мной не разговаривает. Лена ведёт активную жизнь — постит фото, общается с подругами, нянчится с ребёнком. А вот на мои звонки не отвечает. Она уже взрослая, у неё муж и маленькая дочка, живут в своей «двушке» в Красноярске. Я всегда была строга — и к себе, и к другим. Лена не стала исключением.
Разве не в этом смысл родительства? Чтобы ребёнок вырос собранным, ответственным. Я требовала от неё хороших оценок, порядка в комнате, опрятного вида. Да и сейчас, когда у неё своя семья, не могу промолчать, если вижу бардак. Прихожу в гости — а там одежда валяется, посуда не помыта, шкафы как после бомбёжки. «Как в таком свинарнике жить?» — говорю, поправляя вещи на полке. Лена вздыхает, как в подростковом возрасте, и начинает судорожно прибирать, только бы я отстала.
Её дочка растёт в хламе, кастрюли в раковине покрываются плесенью, а зять у меня вообще тюфяк тюфяком. Кто, как не мать, скажет правду? Но год назад всё оборвалось. Лена просто перестала брать трубку. Накануне я рассказала, как племянницына дочка в три года уже стихи читает. Лена нахмурилась: «Зачем ты сравниваешь?»
А как не сравнивать, если всё налицо? Это был наш последний разговор. Потом узнала — она замки поменяла, чтоб я не приходила. Думала, обида пройдёт, дочь одумается, вернётся. Но шли месяцы, а она будто забыла, что у меня есть.
В сентябре у меня был день рождения. Ждала хотя бы смс, но Лена даже не вспомнила. На следующий день не выдержала, позвонила с чужого номера: «Раз не хочешь общаться — освобождай мою квартиру!»
Дело в том, что перед её свадьбой я переоформила квартиру на Лену. Зять получал копейки, вот я и решила помочь. А теперь, когда она меня вычеркнула, пусть ищет, где жить! Лена спокойно ответила: документы в порядке, квартира её, и выселять её никто не может.
Неужели я не права? Хочет независимости — пусть докажет, съехав. Я ей всё отдала, а в ответ — пустота. Сердце болит, но простить такое — выше моих сил.
