В июне я развелась. Муж ушёл, хлопнув дверью, к той, что «моложе и красивее». Подробности уже неважны. Артём, мой бывший, до свадьбы был само очарование: букеты, комплименты, романтика. Но после загса пробная версия «идеального мужа» закончилась, а полная оказалась с кучей ограничений. Ничего криминального, но одна заноза портила всё. Он начал считать каждую копейку. И делал это с каким-то странным удовольствием.
Зарплата у него была чуть больше моей — тысяч на пятнадцать. Это автоматически делало его «добытчиком», а меня — домработницей. Но траты он считал по своей логике. Покупки «для семьи» считались его великодушием. «Для семьи» — это машина в кредит, по 20 тысяч в месяц, на которой он раз в неделю возил меня в «Ашан». «Для семьи» — новые шторы, кастрюли, ремонт ванной. «Для меня» — одежда для дочки, игрушки, оплата садика и педиатра. «Для меня» — коммуналка, ведь я её оплачивала. А раз я плачу — значит, это мои расходы. Всё это, по его мнению, было «моими прихотями». Сам же он, как утверждал, тратился только на необходимое. В его глазах и глазах его родни я была «денежной бездной», проматывающей его кровные. Зарабатываю меньше, а трачу всё, что он приносит. Каждый месяц он язвил: «Ну что, сколько у тебя осталось?» Денег, конечно, не оставалось.
В последний год брака его коронной фразой стало: «Надо тебя ограничить, слишком много хочешь». И он ограничивал. Сначала мы договорились откладывать себе по 10 тысяч, остальное — в общий бюджет. Потом он решил забирать разницу в зарплатах, оставляя себе 25, а мне — те же 10. Позже урезал свой вклад ещё на 10, заявив: «Твоя тушь за 800 рублей — это лишнее, я вот гелем для душа за 100 рублей пользуюсь». В итоге на дом, еду, кредит и ребёнка уходило 55 тысяч: 20 давал он, 35 — я. Но этого вечно не хватало. Я перестала откладывать свои 10, вливая всю зарплату в семью. Жила на редкие премии и копеечные бонусы, слушая, как он меня «содержит» и как собирается ещё сильнее урезать мои «запросы». Жадная, мол.
Почему не ушла раньше? Была дура. Верила ему, его маме, своей маме. Думала, он прав: я транжира, а он меня кормит. Ходила в старье, копила каждую копейку, глушила обезболивающее, откладывая поход к стоматологу — бесплатная клиника далеко, а на платного денег нет. Зато Артём тратил по 35 тысяч в месяц на свои «хотелки»: новый ноутбук, кроссовки за бешеные деньги, тюнинг для машины. И хвастался, какой он «финансовый гений».
А потом — развод. Мой «кормилец» улетел к той, что не штопает носки, красит ногти, качается в зале, а не выкручивается, как накормить семью на 300 рублей и сшить дочке платье из старой занавески. Я рыдала ночами. Как я одна справлюсь с ребёнком? Экономила ещё жёстче, с ужасом думая о будущем.
Но пришла зарплата. И — о чудо! — на карте остались деньги. Много. Раньше к этому моменту я уже лезла в долги. Потом пришёл аванс, и денег стало ещё больше. Я села, вытерла слёзы, открыла блокнот и стала считать. Доходы, расходы — всё по пунктам. Да, его зарплата, вернее, жалкие 20 тысяч, «уплыли». Но исчез и кредит за машину — ещё 20 тысяч. На еду стала тратить в два раза меньше. Никто не ворчит, что курица — не мясо, не требует свиных отбивных, наваристых щей, дорогой ветчины. Никто не морщится от творога за 150 рублей, требуя «нормальный» за 500. Не надо покупать пиво, конфеты не исчезают за пару дней. И никто не заявляет: «Фу, твоя лапша, давай суши закажем».
Я ВЫЛЕЧИЛА ЗУБЫ! Господи, я наконец смогла! Выкинула рваньё, в которой стыдно было забирать дочку из садика, купила простую, но новую одежду. Сходила к парикмахеру впервые за пять лет. После развода Артём начал платить алименты — 8 тысяч, которых хватает на сад и танцы. Перед Новым годом он «скинулся» на 5 тысяч сверх алиментов, написав: «Купи ребёнку фрукты и хороший подарок, не смей тратить на себя, я тебя знаю». «На себя» — это смешно. Я, пьяная от свободы и денег в кошельке, купила дочке всё, о чём она мечтала: недорогой конструктор, куклу, яркие краски. С премии сделала ремонт в её комнате. На Новый год подарила большую клетку с морскими свинками и кучей домиков.
В ноябре я согласилась на повышение, о котором раньше боялась думать. Больше работы? А как же дом? Но я справляюсь. Не надо часами стоять у плиты, лепить вареники («Я тебя содержу, чтобы ты полуфабрикаты покупала?»). Никто не называет меня дармоедкой, не достаёт. Только бывшая свекровь заглядывает «к внучке», фотографирует холодильник и обстановку — видимо, для доклада сыну.
Сейчас я лежу на диване, ем хурму, смотрю, как дочка кормит свинок, спрашивая: «Я достаточно насыпала? Воды хватит? А яблоко так резать?» И мне так тихо. Без Артёма и его денег. Да, пришлось продать бабушкину дачу, чтобы выкупить его долю в квартире. Но спокойствие и свобода — дороже.
