Ну слушай, вот такая история про нашу Олю, прямо душа болит. Война эта длится уже шесть лет, с самой свадьбы. У Ольги с Артёмом сынок, четырёхлетний Егорка, но даже родня мужа его будто не замечает. Не берут на руки, не звонят спросить, как внук. Оля не понимала, за что ей такое — не грубила, не спорила, старалась быть мягкой. А дело-то в другом — Артём женился не на той, кого мать прочила ему в жёны.
А ту девушку звали Алиса. Лидия Петровна только и твердила: «Вот умница, красавица, из хорошей семьи! Вот кто бы Артёму пара была!» И это при Оле! А родня поддакивала: «Ты, Оль, рядом с Алисой и не стояла». Оля выросла в простой семье под Ростовом, и её скромные корни стали для свекрови поводом вечно её унижать.
Артём будто не видел, что творится. «Да не обращай внимания, — отмахивался он, — они просто придираются». Но для Оли это было предательство. Как можно не замечать, когда твою жену оскорбляют? А он всё чаще ездил к родителям один, возвращался за полночь. «Дела», — бурчал, глаза в сторону. Оля чувствовала, как между ними стена растёт, и терпение её таяло.
Родня Артёма к ним не ходила, хоть Оля и звала — пыталась наладить отношения. Даже на день рождения не поздравили — ни звонком, ни смс. На праздники звали только Артёма: «Это для своих». Олю в семье так и не приняли, будто чужая. А Егорка спрашивал: «Почему бабушка со мной не играет?» Оля не знала, что ответить, только обнимала его, слёзы пряча.
Стало невмоготу. Оля всё чаще думала о разводе. Артём её не защищал, шёл на поводу у матери, будто её слово — закон. Она чувствовала себя одинокой в собственном браке, и это грызло её. «Если он нас с Егоркой не выберет, я не смогу больше», — думала она, глядя на спящего сына.
Новый год стал последней каплей. Решила: если Артём опять уедет к родителям, оставив их, она уйдёт. «Хватит, — говорила себе, — больше не позволю себя унижать». Хотя в глубине души надеялась, что муж всё же выберет их.
Накануне Артём как всегда уклонялся: «Ещё не решил, как отмечать». Оля молчала, но уже представляла, как собирает вещи и уезжает с Егоркой к сестре в Воронеж. Там её всегда ждали, там никто не смотрел свысока.
Вечером перед праздником Артём пришёл поздно: «Маме плохо, завтра надо к ним». Оля почувствовала, будто внутри что-то оборвалось. «А мы? — тихо спросила. — Мы с Егоркой опять не в счёт?» Артём промолчал, и это молчание стало для неё ответом.
Ночью, пока муж спал, Оля сидела на кухне, смотрела на гирлянды за окном. Мысли путались, но одно было ясно — жить так больше не сможет. Утром, пока Артём собирался к родителям, она молча складывала вещи. «Ты куда?» — спросил он, увидев чемодан. «Ухожу, — спокойно ответила Оля, глядя ему в глаза. — Устала быть чужой в твоей семье. Если ты нас не защитишь, я сама».
Артём побледнел. «Подожди, давай поговорим!» — заговорил он, но она уже взяла Егорку за руку и вышла. «Ты свой выбор сделал», — бросила напоследок. Дверь закрылась.
Оля с сыном уехала к сестре. Сначала было тяжело — боль от предательства не отпускала. Но сестра с семьёй окружили их заботой, и постепенно стало легче. Оля нашла работу, сняла квартиру, Егорку записала в садик. Жизнь потихоньку налаживалась.
Через полгода приехал Артём. «Я был не прав, — сказал, опустив глаза. — Мама давила, а я не смог ей противостоять. Хочу вернуть семью». Оля смотрела на него, но в сердце уже не было прежней теплоты. «Ты нас предал, — тихо ответила. — Я не могу тебе верить». Артём ушёл, а она, обняв Егорку, поняла: сделала правильно. Новая жизнь была нелёгкой, но в ней не было унижений. Впервые за годы она почувствовала себя свободной.
