Горький праздник: драма Светланы
Светлана сидела на кухне, в очередной раз перебирая купюры. В кошельке почти ничего не осталось, а до зарплаты ещё целая неделя.
— Ну и дела… — вздохнула она. — Что поделать? Зарплата у нас такая…
Нужно было заплатить за квартиру, купить хоть что-то из еды, но на что? Она бродила по супермаркету в центре Пушкина, морщась при виде ценников, будто бы специально выросших за ночь. В итоге взяла только молоко, хлеб да пачку гречки. Масло не потянула, зато маргарин влез. Кофе, чай, печенье, любимый сыр — всё это так и осталось лежать на полках.
Пришлось ехать к бывшей свекрови за картошкой. И, конечно, там её ждал привычный урок:
— А я тебе говорила! — снова завела Евдокия Степановна.
Свекровь была строгой, но мудрой женщиной. Ей шёл уже семьдесят пятый, и она редко ошибалась. Если бы Светлана тогда её послушала, может, сейчас не копала бы в кошельке со слезами. Жила бы, как люди, а может, и лучше! Но что было — не вернёшь.
Два года назад её муж, Сергей, ушёл. И не просто ушёл — сделал это в её день рождения. Светлана весь день готовила, накрыла стол, а он сел, поел и вдруг заявил:
— Всё, Света. Хватит. Ухожу.
Она онемела, а он продолжил, уже злее:
— Тебе сорок один, да? А мне сорок пять. В нашем возрасте у других внуки бегают! А у нас что? Никого! Потому что детей нет! Ты так и не родила!
— О чём ты?! — Светлана аж захлебнулась от обиды. — Ты вообще в себе? Детей? Да ты кота не кормишь, он у тебя целыми днями голодный! Я по квартире как мышь, чтобы тебе не мешать, а ты орёшь, что шумлю! Какие дети? Может, я просто не хотела от тебя рожать!
Откуда взялись эти слова? Зря, конечно. Сергей вскочил, стукнул стулом и бросил на прощание:
— Буду жить отдельно. Даю тебе время съехать. Квартира же моя!
Дверь захлопнулась, оставив за собой мёртвую тишину. Светлана сидела, не шевелясь, а внутри росла пустота.
Позже ей рассказали, что Сергей «женился» на молодой продавщице из обувного, куда зашёл за ботинками. Рассказывали с упоением: мол, носился к ней с цветами. А цветы-то были с их дачи — розы, которые Светлана годами растила. Он выдрал их с корнем, даже не пожалел.
Светлане было жалко ту девушку. Думает, поймала удачу? Ха! Сергей пожалел денег на букет, пожалеет и на всё остальное. Хотя, глядя на его новую — высокую, крепкую, — понятно: жалеть её не стоит. Видно, выбрал такую, чтобы «полон дом нарожала». Ну что ж, пусть пробует.
Знала ли свекровь про роман сына? При Светлане ругала его, но и ей доставалось:
— А я тебе двадцать лет назад что говорила? Вечно в тряпьё нарядишься! Сколько я тебе хороших вещей дарила? Где они? Вот теперь и сиди одна!
Светлана помнила эти «подарки» — огромные халаты до пят, в жуткий горошек. Если бы Сергей увидел её в таком, сбежал бы ещё раньше.
Начался раздел. Сергей твердил: «Всё моё!» Но суд поделил пополам. Светлане досталась дача, ему — квартира. Тут вставила слово Евдокия Степановна, которая уже лет пять жила на даче, сдавая свою квартиру:
— Так, детки, а меня спросить не хотите? Света сюда мужиков натаскает, а я куда?
— К себе домой, мама, — огрызнулся Сергей.
— Ах ты! А твоя дура на работу как ездить будет? А ты с продавщицей в квартире будешь валяться?
В итоге решили: свекровь осталась на даче, свою квартиру отдала сыну, а Светлана сохранила их с Сергеем жильё. Но не успела она обрадоваться, как грянула новая беда: суд поделил и долги. Теперь она платила половину его кредита. За «красивую жизнь» пришлось платить.
Вот почему она тащилась на автобус. В Пушкине они ходили редко, раз в неделю. Все на машинах, а в автобусе — бабки, которые знали друг друга сто лет. Они трещали, ругали цены, пенсии, сплетничали. Светлана молчала, глядя в окно. Унизительно — ехать выпрашивать картошку на своей же даче.
Каждую грядку она копала, поливала, радовалась росткам. Дом утопал в цветах, деревья побелены. Внутри — светло, занавески в цветочек, кровать под пледом, стол со скатертью. Никакого хлама — ни старых шкафов, ни рваных кресел. Просторно, уютно, красиво.
Не зря пять лет назад свекровь туда попросилась. Хитрая — себе хуже не сделает. Развод разводом, а урожай сажать надо. Светлана вкалывала до седьмого пота. Овощи в квартире не хранятся, в погребе надёжнее. Вот и ездила каждую неделю — хоть какие-то деньги к нищенской зарплате.
Свекровь стояла над душой, учила жить, но всё же чай ставила, кормила, укладывала спать, не закрывая рта:
— А я тебе говорила, Света! Нельзя быть такой! У Сергея с этой… тьфу… уже сынишка, скоро на бабку скинут и нового заведут! А ты всё мыкаешься. Работу сменила? Что ты в библиотеке сидишь? На какую пенсию рассчитываешь?
Светлана злилась, но знала: свекровь права. Работа библиотекарем для одинокой разведённой — мёртвый номер. Куда идти? В офис в сорок два не возьмут. В магазин? Не выдержит. От всего этого хотелось плакать.
Автобус приехал на конечную с одним пассажиром — Светланой. Она глянула на озеро, дачи богатеев, пасущихся коз. Здесь было свободно, дышалось легко. С этими мыслями она вышла и пошла к дому — своему или уже не совсем.
Ещё издали увидела суету во дворе. Рабочие копошились, что-то строили.
— Неужели Евдокия Степановна скважину делает? — удивилась Светлана. — Откуда деньги? Сергей дал?
Открыла калитку, поздоровалась. Свекровь, раскрасневшаяся, будто помолодевшая, командовала, какРабочий в заляпанной робе обернулся, и Светлана вдруг узнала в нем своего старого друга детства — того самого, в кого была влюблена до того, как встретила Сергея.
