Развелась с мужем в мае. Он ушёл, хлопнув дверью, к той, что «моложе и красивее». Но это уже детали.
Супруг у меня был самым обычным. До свадьбы — галантный, нежный, с букетами, стихами под луной. А потом пробный период закончился, и оказалось, что в семейной жизни у него включён только базовый функционал.
Ничего ужасного, конечно. Но одна заноза в сердце осталась. Он начал считать деньги. И всегда с перекосом.
Да, зарплата у него была тысяч на десять выше, чем у меня (то у него прибавка, то у меня, но незначительно). И это, по его логике, означало, что он «кормилец», а на мне — весь быт. А вот траты он считал по своей формуле.
Если покупки «для дома» — значит, он на меня потратился.
«Для дома» — это машина с кредитом по 20 тысяч в месяц. На которой он раз в неделю возил меня в «Пятёрочку» за продуктами.
«Для дома», то есть «для меня», — это одеяла, кастрюли, ремонт в ванной.
«Для меня» — это детские вещи, игрушки, оплата садика и врачей.
«Для меня» — это счета за квартиру. Ведь платила за них я. А если тратила я — значит, это «мои» расходы.
Всё это было «для жены». Поэтому «на мужа», как выяснилось, уходили сущие копейки. И в глазах супруга и его родни я была «чёрной дырой» в бюджете. Зарабатывала меньше, а тратила почти всё, что он приносил. Он обожал в конце месяца ехидно спросить: «Ну что, сколько осталось?» А оставалось, разумеется, ничего.
В последний год брака у него появилась любимая фраза: «Надо урезать твои траты. Слишком много хочешь». И урезал.
Сначала мы договаривались, что оставляем себе по 10 тысяч, а остальное — в общий котёл. Потом он решил, что забирает ещё и разницу в зарплатах. То есть себе оставлял уже 20. А мне так и оставалась десятка.
Позже он что-то там пересчитал и сократил свой вклад в семейный бюджет ещё на 10 тысяч. Коронной фразой было: «У тебя шампунь за 500, а я голову хозяйственным мылом мою».
В итоге в последний год брака на продукты, коммуналку, кредит за машину и расходы на ребёнка мне выделялось 50 тысяч. Двадцать давал он. Тридцать вкладывала я. Но этого, конечно, не хватало.
Я перестала откладывать на себя и вливала в семью всю зарплату — 40 тысяч. На личные нужды — редкие премии и копеечные доплаты. Всё это под аккомпанемент его нравоучений о том, как он меня содержит. И как собирается урезать мои расходы ещё сильнее. Потому что «нечего быть меркантильной».
А почему не развелась раньше?
Была дура. Слушала его. И его мать. И свою. Верила, что так и должно быть. Он меня содержит, а я просто не умею распоряжаться деньгами. Хожу в старье. Экономлю на всём. Глотаю кеторол и откладываю визит к стоматологу, потому что бесплатная поликлиника на ремонте, а на платную нет денег.
Зато муж ежемесячно тратил 30 тысяч на свои хотелки. И гордо вещал о своём умении «грамотно распределять бюджет». То телефон новый купит. То кроссовки «как у Нагиева». То сабвуфер в машину за бешеные деньги.
И вот, развод. Улетел великий «кормилец» от жены-замарашки — к той, что не ходит в секонд-хенде, красит ногти, качает пресс в зале, а не изобретает ужин из трёх копеек и не вяжет ребёнку варежки из старого свитера.
Я, конечно, рыдала. Как жить дальше с ребёнком на руках? Начала экономить ещё жёстче. С ужасом смотрела в будущее.
А потом пришла зарплата. То есть, она приходила и раньше, но в этот раз на счету ещё оставались деньги. Много. Раньше к зарплате я уже успевала залезть в кредитку.
Потом пришёл аванс. И денег стало ещё больше.
Я села. Вытерла слёзы и начала считать.
Взяла ручку, листок и выписала столбиками: «Доход» и «Расход». Да, исчезла зарплата мужа — вернее, её жалкие 20 тысяч (себе он оставлял 30). Исчез кредит за машину — ещё 20.
На еду я стала тратить не треть, а вдвое меньше. Никто не ворчит, что курица — не мясо. Не требует борща пожирнее, колбасы подороже. Не кривится от дешёвого сыра: «Ты чё, работающему мужику на бутерброд эту дрянь суёшь?» (Я покупала ему хороший, а себе и сыну — попроще). Не надо брать пиво. Не исчезают конфеты ведрами.
И больше никто не заявляет: «Твои пироги — фигня, я пиццу хочу!»
Я ВЫЛЕЧИЛА ЗУБЫ!!! Господи, я ВЫЛЕЧИЛА ЗУБЫ!!!
Выбросила рваньё, в котором стыдно было забирать сына из садика, и купила простую, но новую одежду. В парикмахерскую сходила впервые за пять лет.
После развода алименты наконец-то пошли. Целых 8 тысяч — на садик и секцию.
Перед Новым годом он «из щедрот» перевёл ещё 5. С напутствием: «Купи ребёнку мандаринов и нормальный подарок, не смей на себя тратить, я тебя знаю».
«На себя». Смешно. Я, опьянённая свободой, купила сыну всё, о чём он мечтал: недорогой телескоп, новый конструктор, умные часы.
На премию сделала ремонт в его комнате. На Новый год подарила большую клетку с морскими свинками и всем необходимым.
В начале декабря согласилась на повышение — раньше даже подумать не могла. Ведь это больше работы. «Когда я по дому всё успею?» А успеваю. Не надо валить борщи котлами, лепить пельмени («Я что, тебя содержу, чтобы ты полуфабрикаты покупала?»).
И главное — никто не упрекает. Не называет дармоедкой. Не треплет нервы (ну, кроме бывшей свекрови, которая «навещает внука» и фотографирует всё: холодильник, обстановку, ремонт).
Лежу сейчас на диване, ем мандарины, смотрю, как сын заботливо кормит своих свинок (подбегает ко мне: «Мама, я правильно положил?», «Столько капусты дать?»), и так спокойно на душе. Без мужа и его денег.
И пусть. Пусть ради раздела квартиры (чтобы отдать ему половину) пришлось продать бабушкин дом в деревне. Свобода и покой — дороже.
