**Время СССР.**
— Андрей, ты правда собрался жениться на продавщице с тремя детьми? Совсем крыша поехала? — Витя, мой сосед по общаге, хлопнул меня по плечу с усмешкой.
— А что не так? — не отрываясь от починки будильника, я лишь мельком на него взглянул.
В те годы — в восьмидесятые — наш маленький городок жил размеренно. Для меня, тридцатилетнего холостяка, весь мир умещался между заводом и общажной койкой. Работа, редкие шахматы с друзьями, телевизор — всё. Порою глянешь во двор, увидишь ребятишек — и сердце сожмётся. Но мысль о семье тут же гнал прочь: где её заводить, в этих четырёх стенах?
Всё изменилось в дождливый октябрьский вечер. Зашёл в магазин за хлебом — дело привычное. Но в этот раз за прилавком стояла **Лариса**. Раньше её не замечал, а тут — будто в первый раз увидел. Усталые глаза, а в них — свет.
— Белый или серый? — спросила она, чуть улыбнувшись.
— Белый… — пробормотал я, будто школьник.
— Только с печи, — ловко завернула и протянула.
Когда наши пальцы коснулись, будто искра пробежала. Я судорожно рылся в карманах, разыскивая мелочь, и тайком разглядывал её. Простая, в рабочем халате, лет тридцати. Усталая, но какая-то… родная.
Через пару дней встретил её на остановке. Лариса тащила тяжёлые сумки, а рядом крутились трое: старший парень лет четырнадцати, девочка и малыш.
— Давайте помогу, — предложил я, забирая у неё пакет.
— Не стоит… — начала она, но я уже грузил вещи в автобус.
— Мам, а это кто? — спросил младший.
— Тихо, Ваня, — одёрнула сестра.
В дороге узнал: живут они в хрущёвке рядом с заводом. Старшего зовут **Сергей**, дочь — **Оля**, младшего — **Ваня**. Муж Ларисы погиб, и с тех пор она одна тянула детей.
— Живём как можем, — устало улыбнулась она.
Той ночью я не спал. Вспоминал её глаза, голос Вани, и в груди что-то ёкнуло — будто жизнь давала знак.
После этого стал заглядывать в магазин чаще. То молоко, то пряники, а то и просто — без повода. На заводе начали подкалывать:
— Андрюха, да ты влюбился, что ли? Трижды в день в магазин — это неспроста! — хохотал мастер Пётр.
— Свежий хлеб люблю, — отмахивался я, краснея.
— Или продавщицу? — подмигивал он.
В один из вечеров я дождался её после смены.
— Давайте провожу, — предложил я, пытаясь говорить спокойно.
— Неудобно как-то…
— На потолке спать — вот это неудобно, — пошутил я, забирая сумки.
По дороге она рассказывала о детях: Сергей подрабатывает, Оля — круглая отличница, Ваня только научился шнурки завязывать.
— Вы очень добрый. Но нам не нужна жалость, — вдруг сказала она.
— Я и не жалую. Я хочу быть рядом.
Потом пришёл к ним чинить кран. Ваня крутился рядом:
— Дядя Андрей, а ты сможешь машинку починить?
— Давай, покажи.
Оля попросила помочь с математикой. Сидели, решали. За чаем говорили о жизни. Только Сергей держался настороже. Однажды я услышал:
— Мам, он тебе нужен? А если бросит?
— Он не такой.
— Все мужики одинаковые!
Я стоял в коридоре, сжав кулаки. Хотел уйти. Но вспомнил, как Оля радовалась пятёрке, как Ваня смеялся, когда мы чинили его машинку, и понял: нет, не могу.
На заводе сплетничали, но мне было плевать. Я знал, ради чего живу.
— Андрей, одумайся! — уговаривал Витя. — Ты что, с ума сошёл? Жениться на продавщице с тремя детьми!
— Заткнись, Вить, — буркнул я, не отрываясь от будильника.
Однажды вечером мы с Ваней делали аппликацию. Он старательно вырезал фигурки, высунув язык от усердия.
— Дядя Андрей, ты к нам насовсем? — вдруг спросил он.
— Как это?
— Ну… жить. Как папа.
Я замер. В дверях стояла Лариса, прикрыв рукой рот. Через секунду она повернулась и убежала на кухню.
Она плакала, уткнувшись в полотенце.
— Ларис, что случилось? — осторожно положил руку ей на плечо.
— Прости… Ваня мал, не понимает, что говорит…
— А если он прав? — я повернул её к себе.
Она подняла глаза, полные слёз.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно.
В этот момент в кухню ворвался Сергей:
— Мам, что случилось? Он тебя обидел? — он уставился на меня в упор.
— Нет, Сережа, всё хорошо, — сквозь слёзы улыбнулась Лариса.
— Врёшь! Ты чего здесь делаешь? Убирайся! — крикнул он.
— Пусть говорит, — я не отвёл взгляда. — Выкладывай всё, что накипело.
— Чего ты от нас хочешь? Денег у нас нет, квартира тесная…
— Мне нужны вы. Все. Я никуда не уйду.
Сергей несколько секунд смотрел на меня, потом резко развернулся и хлопнул дверью. Из-за неё доносились сдержанные всхлипы.
— Иди к нему, — тихо сказала Лариса.
Я застал его на балконе. Он сидел, обхватив колени.
— Можно? — присел рядом.
— Чего тебе?
— Я тоже рос без отца. Мать старалась, но… тяжело было.
— И что?
— Просто знаю, каково это. Когда не у кого спросить, как велосипед починить или как за себя постоять.
— Я и так умею, — буркнул он.
— Уверен. Ты молодец. Но иногда мужик — это не только кулаками махать, но и помощь принимать.
Он молчал. Потом, едва слышно:
— Ты правда не уйдёшь?
— Правда.
— Поклянись.
— Клянусь. Честное слово.
— Только не ври, — впервые он чуть улыбнулся.
— Андрей Григорьевич, вы и впрямь жениться собрались? — прищурилась тётя Галя, когда я выбирал кольцо.
— Впрямь, — ответил я, разглядывая скромное коле— Сергей сейчас в армии служит, Оля в университет поступила, а Ваня уже в пятый класс перешёл, — тихо сказала Лариса, глядя на звёзды за окном, и я понял, что всё было не зря.
