«Он не наш ребёнок!» — сказала Катерина, но судьба распорядилась иначе.
Катя стояла у плиты, сердито помешивая гречку в казанке. Глаза её сверкали, а голос дрожал от сдержанного гнева.
— Иван, это же не может длиться вечно! — вырвалось у неё. — Это ведь не наш сын! Ты сам подумай, какой абсурд!
Иван тяжело опустился на лавку и обречённо вздохнул:
— Понимаю, Катюша… Но что нам делать? Выгнать его на улицу? Ты же знаешь, матушка…
— А твоя матушка, прости Господи, сама во всём виновата! — резко перебила Катерина. — Из-за неё мы теперь в такой переделке!
Иван только покачал головой. Он и сам не знал, как быть. Всё началось с того, что его сестра Марина развелсь с мужем-гулякой. Анна Степановна, их мать, первой настояла на разводе: мол, такой зять — позор для семьи. Марина, будучи беременной, осталась одна, родила мальчика — Ванюшку. Муж её так и не объявился ни в роддоме, ни после.
Сначала Марина справлялась, а потом вдруг «устала». Заявила, что хочет устроить личную жизнь. Стала встречаться с мужчинами, а маленький Ваня мешал. Тогда Анна Степановна «подкинула» внука к Ивану и Кате — «всего на пару недель», мол, родная кровь! А у них своих детей пока нет, не обуза.
Но две недели растянулись на три месяца. Катя была в ярости. Она работала на дому, и с ребёнком оставалась одна. А Марина заглядывала всё реже, на бегу, чмокала сына в лоб и убегала. У неё был новый кавалер, важный, из другого города. Он даже ни разу не зашёл в дом — ему не было дела до чужих детей.
Катя сначала терпела. Ваня, хоть и не её кровь, был тихим, ласковым. Её сердце сжималось, глядя, как он ждёт мать у окна, а та не приходит.
Однажды вечером, выбившись из сил, Катя опустилась на лавку и прошептала:
— Иван, он стал грубить… Сегодня заявил, что я ему не мать и не смею указывать… А я ведь… я ведь в положении.
— Как?! — обомлел муж.
— Да, Ваня. Мы же этого ждали… А теперь я не вытяну. У нас будет свой ребёнок. Я больше не справлюсь.
Через две недели, когда тест показал одну полоску, Катя рыдала. Всё зря. А Иван тем временем отвёз Ваню обратно к матери, которая как раз вышла на пенсию. Анна Степановна клялась, что справится.
Но Ваня был уже в том возрасте, когда понимал, что его тут не ждали. Анна Степановна не справлялась, мальчик подрался в школе, стал отставать в учёбе. Тогда свекровь снова пришла к Кате со слезами:
— Катюша, ну он тебя любит… Только с тобой он спокоен. Пожалуйста, пусть поживёт у вас хоть немного…
— А Марина?
— Марина? Она мать только на бумаге. Сказала мне, что раскаивается, что родила Ваню. Её мужу он не нужен, они и сами на грани развода…
Катя, стиснув зубы, согласилась. И Ваня вернулся. Он снова заулыбался, стал прилежнее. Они с Катей болтали по дороге в школу, смеялись, у них появились свои тайны. И однажды он обнял её и прошептал:
— Ты — моя настоящая мама. Я люблю тебя. Хочу всегда быть с вами, с тобой и с дядей Ваней.
Катя разрыдалась. Она поняла, как крепко привязалась к этому мальчишке. Как будто он и был её сыном с самых пелёнок.
Прошли годы. Марина развелась. Ваня остался у Ивана и Кати навсегда. Они оформили опеку, а потом и усыновили его.
И однажды, когда Катя стояла у окна, Ваня подбежал и прижался к её животу:
— Мам, пообещай, что у меня будет братик! Я его в обиду не дам!
И Катя, затаив дыхание, улыбнулась. На этот раз — точно две полоски. И счастье. Настоящее.
