Рыжий росток любви
Тоня стояла на коленях, выпалывая сорняки между грядками, как вдруг услышала голос за калиткой. Протёрла ладонью лоб, разогнула спину и вышла во двор. У ворот стояла незнакомка, лет сорока с хвостиком.
— Тоня, здравствуй. Надо переговорить, — начала она без предисловий.
— Здравствуйте… Заходите, коли пришли, — отрезала Тоня и пропустила её в дом.
Пока чайник закипал, Тоня искоса разглядывала гостью. Лицо у женщины было усталым, глаза прищурены — видно, жизнь не баловала. Одно ясно: разговор будет не из приятных.
— Меня зовут Галина. Мы с тобой не знакомы, но кое-что о тебе знаю. Без лишних слов… У твоего покойного мужа есть сын. Мальчишке три года, Мишей зовут.
Тоня замерла, впиваясь взглядом в собеседницу. Та явно не выглядела матерью трёхлетки.
— Не мой, — сразу поняла Галина её немой вопрос. — У нашей соседки, Наташки, был. Твой Игорь к ней похаживал… Ну и вот результат. Малыш — рыжий, веснушчатый, вылитый твой муж. Даже ДНК не нужно. Но вот беда… Наташка умерла. Пневмонию запустила, не долечилась. Мальчик теперь сирота.
Тоня молча сжимала чашку, чувствуя, как пальцы холодеют.
— Родни у неё не было, одна в съёмной комнате жила, в супермаркете кассиршей работала. Если никто не возьмёт — детдом. А ты — вдова Игоря, у тебя две дочки. По крови он им брат.
— И что мне с того? У меня своих детей небось! Ты что, предлагаешь мне чужого ребёнка воспитывать? Да ещё после такого! — голос Тони задрожал. — Сама возьми, раз такая добрая!
— Моё дело — сказать. Твоё — решать. Малыш тихий, ласковый… Сейчас в больнице, документы оформляют. Время-то идёт, — Галина встала и ушла, оставив Тоню одну.
Чай остыл, а Тоня всё сидела, перебирая в памяти прожитые годы.
Игоря она встретила после университета. Рыжий, с гитарой и дурацкими шутками. Через год расписались, бабушкин дом им достался. Родились Катя, потом Оля. Денег вечно не хватало, но справлялись. А потом Игорь запил. Пропадал на сутки, врал, работы лишался. Тоня крутилась как белка в колесе, собиралась разводиться. А он — погиб, пьяный под машину попал.
Плакали все. Даже Оля, совсем кроха. А теперь выяснилось, что у Игоря ещё и сын есть…
В этот момент в кухню ворвалась Катя.
— Мам, чего такая кислая? Мы в кино собрались, а я есть хочу…
Тоня молча поставила на стол тарелку с пюрешкой и сосисками.
— Знаешь, у тебя есть брат.
— Чего?! Какой ещё брат? — Катя застыла с полным ртом.
— Сын нашего отца. Три года. Мать его умерла. Мальчика в детдом отправят. Вот так.
— А ты… знала его мать?
— Нет. Говорят, Наташей звали, приезжая. В магазине работала. Всё.
Наутро Катя подошла к Тоне, когда та резала хлеб.
— Мам, мы с Олей в больницу ездили. Видели Мишку. Он… ну, правда на нас похож, мам. Щекастый, рыжий. Стоит в кроватке и ручки тянет. Мы ему банан дали, печенье… Он плакал, маму звал…
— Да что вы себе позволяете?! — вспылила Тоня. — Я одна горбачусь, вы учитесь, денег кот наплакал, а вы мне ещё ребёнка? Как ты это вообще себе представляешь?
— Мам, ты сама всегда говорила — дети ни в чём не виноваты. Он же не с луны свалился, он наш. Родной. Он не виноват, что папаша его нагулял!
— Денег нет! — выкрикнула Тоня. — Оле репетитора нанимать, тебе на институт копить, и мне теперь рот лишний кормить?
— А если оформить опеку, пособие дадут. Мам, ну ты же… просто посмотри на него. Хотя бы один раз.
Тоня сдалась на третий день. Приехала в больницу. На посту сидела медсестра.
— Мальчик Миша… Трёх лет. Говорят, в детдом его…
— А вы ему кто?
— Жена его отца. Покойного… Хочу посмотреть, просто взглянуть…
— Вчера девочки ваши были. Теперь он без конца ревёт. Ну, проходите.
Тоня толкнула дверь. И обомлела. В кроватке сидел рыжий мальчуган. Точь-в-точь Игорь в детстве. Голубые глаза, кудряшки.
— Тётя… — прошептал он. — А мама где?
— Мамы нет, Мишенька…
Он зарыдал. Тоня подошла, взяла его на руки. Гладила по спинке и чувствовала, как внутри что-то переворачивается.
— Возьми меня… Я кушать хочу… Я домой хочу…
На следующий день Тоня собрала документы. Ушла с работы пораньше, подписала согласие на опеку. Подала заявление.
Прошло пятнадцать лет.
— Мам, да не переживай ты. Обещаю, всё будет тип-топ. Командира слушаться буду, писать часто. Год — фигня, пролетит. А потом в автосервис к дяде Коле устроюсь, ты же знаешь, я с моторами на короткой ноге.
— Мой золотой механик… — Тоня провела рукой по рыжим вихрам, которые так и не поддавались расчёске.
Перед ней стоял высокий парень, уже не ребёнок. Её сын.
Тоня обняла его крепко. Сердце сжалось — вот и вырос.
— Ты главное помни, Миш… Живи по душе. Как я когда-то. Жизнь — она ведь не только про расчёт.
Мальчик, принесённый болью, стал счастьем. Любовь, прошедшая сквозь предательство, не слабеет. Она становится сильнее.
