**Дневник. 12 октября.**
Сегодня я спешила в школу за внучкой. Каблуки стучали по брусчатке так же звонко, как в молодости, когда сердце ещё верило в добро и благодарность. Настроение было приподнятым: наконец-то купила своё жильё — маленькую, но уютную однушку в новостройке. Светлая, с новой кухней и видом на сквер — эта квартира стала для меня символом свободы.
Два года экономии, продажа старого дома в деревне, который строила с покойным мужем, и небольшая помощь от дочери, которую я обещала вернуть. Они молоды, им самим нужны деньги, а мне хватает и половины пенсии. Тем более теперь, когда есть свой угол.
У школы меня ждала восьмилетняя Лиза — моё солнце, смысл жизни. Поздний ребёнок дочери — родила почти в сорок. Я не хотела переезжать в город, но уступила её просьбе помогать с внучкой. Забирала девочку из школы, гуляла, кормила, ждала родителей с работы, а потом шла к себе. Квартира формально записана на дочь — для безопасности, но в душе я считала её своей.
Мы шли, держась за руки, когда Лиза вдруг остановилась и посмотрела мне в глаза:
— Бабуля… мама сказала, что тебя надо отдать в дом престарелых…
Как будто землю выбили из-под ног. Я замерла.
— Что ты сказала, Лизонька? — переспросила я, голос предательски дрогнул.
— Ну… туда, где стариков много. Мама говорила, что тебе там будет не скучно…
Всё внутри сжалось. Я улыбнулась, но губы предательски дрожали.
— А откуда ты это знаешь?
— Слышала, как мама с папой на кухне разговаривали. Мама сказала, что уже с тёткой какой-то договорилась. Только тебя сразу не заберут, подождут, пока я подрасту. Ты ей не рассказывай, ладно?…
— Хорошо, родная… не расскажу, — с трудом открыла дверь. — Я что-то неважно себя чувствую, прилягу… а ты переоденься, хорошо?
Лиза убежала, а я опустилась на диван, не раздеваясь. В глазах темнело, а в ушах звучало: *дом престарелых… договорились…*
Три месяца спустя я собрала вещи. Без ссор, без обид. Просто закрыла дверь и ушла.
Теперь живу в деревне — снимаю избу у подруги. Воздух здесь чище, люди добрее. Коплю на свой дом, пусть и скромный. Подруги помогают — кто деньгами, кто продуктами. Хотя находятся и те, кто качает головой:
— А поговорить с дочкой не пробовала? Может, ребёнок нафантазировал?
— Не нафантазировала бы такого, — отвечаю твёрдо. — Я свою дочь знаю. Ни звонка, ни слова — с тех пор, как уехала. Значит, правда. И пусть знает, что я всё поняла. Я не звоню. И не стану. Виноватой себя не чувствую.
