С того момента, как Алина вышла замуж, минуло уже немало лет. И с каждым годом между нами росла невидимая стена. Казалось, мы просто выпали из её поля зрения. Звонила редко, навещала ещё реже. А когда приезжала — смотрела куда-то мимо, словно мы были просто старыми знакомыми.
В ту пятницу я долго собиралась с духом, чтобы набрать её номер. Мы с Владимиром решили скромно отметить нашу годовщину — тридцать лет вместе. Хотелось просто собраться за общим столом, пожарить шашлыки на даче, посмеяться над старыми фотографиями. Хотелось, чтобы дом снова наполнился голосами и смехом…
— Алло? — наконец ответила Алина, явно чем-то занятая.
— Алинка, это мама. Ты где, опять в зале? Удобно говорить?
— Нет, мам, пылесосю. Серёжа опять крошки по всему дивану рассыпал.
— А почему ты?
— Ну а кто, мам? Вызвать клинеров — за копейки не работают. Я же не принцесса.
— Ладно, солнышко… Хотела спросить — приезжайте с Серёжей в воскресенье. У нас с папой годовщина. Пообщаемся, вспомним былое…
— Ой, а что это вы так внезапно решили отмечать? — засмеялась она. — «Пенсия на носу — пора в малину»?
— Тридцать лет, Алина. Как же не отметить?
— Извини, мам, не получится. У нас свадьба у друзей — Лёшка женится. Свадьбу не отменить, а у вас годовщины ещё будут.
Я стиснула трубку, стараясь не выдать, как внутри всё закипает от обиды.
— Жаль… А мы так ждали…
— Мы тоже, мам. Но ну как людям отказать? Не переживай, потом обязательно заедем с пирогом.
— Ну хорошо, — прошептала я, — позвоню твоему брату.
Игорь тоже отказался — дела, встречи. Когда я положила трубку, слёзы потекли сами собой. Как у девочки, которой не купили мороженое. Как у матери, ставшей вдруг ненужной.
— Людочка, что случилось? — зашёл Владимир и замер, увидев меня в слезах на кухне.
— Ничего, Володя… Просто дети не приедут. А я, дура, мечтала, чтобы все собрались…
— Да брось ты. Это наш день. Ты и я — больше нам ничего не надо.
Ночью я ворочалась, не находя покоя. Обида сжимала горло. В голове крутилось: «Почему? Разве мы для них ничего не значим? Вырастили, выучили, помогали, как могли… А теперь — чужие…»
— Люда, — прошептал Владимир, — у них своя дорога. А у тебя есть я. И я — вот он, рядом.
— А мне одиноко, Володя… — только и смогла выдавить я. — Ты на работе пропадаешь, а я как в пустыне…
На следующий день он вернулся раньше обычного, с хитрой улыбкой.
— Что-то случилось?
Он достал из-за спины огромный букет пионов.
— Это тебе. А завтра мы едем на Байкал. На целую неделю. Только ты и я.
Домик оказался как с открытки: бревенчатый, с панорамой на воду, вокруг — сибирские травы. Утром я проснулась от аромата — вся постель была в лепестках. По комнате летали шарики, а на зеркале красовалось: «С годовщиной, родная!»
Я еле сдержала улыбку. А когда выглянула в окно — увидела Владимира с корзинкой. Он открыл её, и оттуда раздалось тоненькое «мяу». Рыжий пушистый комочек уставился на меня огромными глазами.
— Ну что, берём нового жильца? — ухмыльнулся он, будто сорванец.
— Володя… Это самый лучший подарок…
Мы прожили ту неделю, как в молодости. Семь дней, а впечатлений — на годы. А когда вернулись — телефоны трещали от сообщений.
— Мам! Где вы были?! Мы звонили, волновались!
— Спокойно, дочка. Мы с папой отдыхали. Разве мы не имеем права пожить для себя?
— Конечно… Просто ты не звонила, я думала, что случилось…
— Теперь твоя очередь переживать. А мы с папой решили, что с этого момента — живём для себя.
— Как это «для себя»?! Мам, ты это серьёзно?
— У нас второй медовый месяц. Так что пока не до вас.
Прошёл год. Мы с Владимиром живём иначе. Он ушёл с работы, мы стали тратить меньше, но радуемся больше. Дети вдруг стали чаще звонить, заезжать «просто так». А мы смотрим друг на друга и смеёмся: оказалось, чтобы быть нужными, сначала нужно перестать бежать за всеми. Главное — не ОНИ. Главное — МЫ.