У нас гостила свекровь, Мария Ивановна. Едва рассвело, как она ворвалась в спальню, голос её звенел от негодования:
«Вставай, Анюта, ты видела, что у тебя на кухне творится?!» Я вскочила с кровати, сердце колотилось, как бешеное. Бросилась в коридор, на ходу заматываясь в потертый халат, ноздрями ловила воздух — не пахнет ли гарью? Может, забыла выключить газ? В голове уже рисовались картины апокалипсиса: полыхающая плита, взорвавшаяся кастрюля… Вбегаю на кухню, а там… тараканы. Целое полчище рыжих усачей шныряет по столу, тарелкам, объедкам вчерашнего ужина, которые я, ленивая, не убрала. Свекровь стоит, руки в боки, и смотрит на меня так, будто я лично привела сюда эту ораву, чтобы позлить её.
«Анюта, это что, у вас каждый день так?» — голос её дрожит от возмущения. — «Как можно в таком бардаке жить? Дети, муж, а у вас — тараканник, прямо как в общежитии!» Я застыла, словно громом пришибленная. Да, не убрала — после работы еле на ногах стояла. Дети орали, муж, Игорь, что-то мычал про хоккей, а мне только и хотелось рухнуть в кровать. Кто знал, что эти твари выберут именно эту ночь для нашествия? И главное — откуда они? Мы же не в развалюхе живём, квартира нормальная. Ну… в целом нормальная.
Мария Ивановна, конечно, не успокаивается. «В мои годы, — вещает она, — такого безобразия не допускали! После ужина всё мыли, скребли, ни крошки не оставалось. А ты что? Молодёжь нынче только в телефонах ковыряться умеет!» Я молча киваю, глотаю обиду, ведь что скажешь? Она же не просто свекровь — она полководец в фартуке, и для неё чистота на кухне — дело чести. А я, видите ли, подвела. Хватаю тряпку, сметаю тараканов, отдраиваю стол, тарелки — всё, что под руку попадает. А она стоит над душой: «Здесь пыль! А это пятно? Ты плиту вообще когда-нибудь мыла?» Едва сдерживаюсь, чтобы не огрызнуться. Думаю: «Ну, Мария Ивановна, вы-то уж точно святая, у вас даже пылинки не смели осесть!» Но молчу — спорить с ней всё равно что лбом об стену биться.
Пока я сражаюсь с тараканьим воинством, Игорь наконец выползает из спальни. Заходит на кухню, видит этот балаган и вместо помощи ржёт: «О, Ань, ты тут энтомологический кружок открыла?» Я бросаю на него взгляд, от которого он сразу умолкает и мчится ставить чайник. А свекровь лишь качает головой: «Вот видишь, и муж у тебя легкомысленный. Будь я помягче, он бы у тебя вообще по потолку ходил!» Всё, думаю, сейчас ещё лекцию о том, как надо «держать мужчину в ежовых рукавицах», начнёт. И точно — она усаживается за вылизанный мной стол и заводит: «Раньше мужиков в строгости держали. А вы им волю даёте — вот и результат: тараканы плодятся, а он хихикает!»
Я слушаю, а в голове одна мысль: когда же этот день кончится? Не то чтобы я её не уважаю — она добрая, но эти её атаки… Для неё тараканы не просто насекомые, а доказательство, что я никудышная хозяйка, плохая жена и, скорее всего, никудышная мать. А я ведь не робот! Дети, работа, дом — кручусь как белка в колесе, а тут ещё эти твари решили устроить банкет. Может, от соседей лезут? У нас в подъезде трубы старые, подвал сырой — им раздолье.
Наконец кухня блестит, как после рекламы «Мистера Пропера». Свекровь слегка смягчилась, но всё равно бросает: «Анюта, порядок — это основа. Твой дом, твоя семья. Кто, если не ты?» Я улыбаюсь через силу, а внутри кричу: «Да отвяжитесь вы все!» Игорь, видя моё состояние, уводит мать гулять — хоть вздохну. Сажусь за стол, смотрю на сияющую кухню и думаю: неужели я и правда всё делаю не так? Может, она права? Но потом вспоминаю, как тащу на себе весь этот воз, и понимаю — я стараюсь. Может, не идеально, но тараканы… ну, бывает. Завтра куплю дихлофос. Вот только свекрови этого не объяснишь.
Когда Мария Ивановна вернулась, я уже успокоилась. Накрыла на стол, налила чай, и мы даже поговорили по-доброму. Она вспоминала свою молодость, как сама билась с бытом, и я вдруг почувствовала к ней что-то тёплое. Но где-то в глубине души твёрдо знала: в следующий раз, перед её приездом, я проверю кухню десять раз. Потому что ещё одного такого утра с тараканами и её нравоучениями я не переживу.