В тихом городке Екатеринбурге, среди старых панельных домов, жизнь Алёны разлетелась на куски двадцать лет назад. Её муж Денис погиб в аварии всего через месяц после рождения дочери Даши. Это был удар, после которого Алёна едва держалась на ногах, прижимая к груди крошечную дочку и пытаясь не утонуть в слезах.
В надежде на помощь она перебралась к свекрови, Галине Петровне. Но однажды ночью, когда Алёна укачивала малышку, та ворвалась в комнату. Шаги тяжёлые, взгляд ледяной.
— Хватит! — прошипела Галина Петровна, швырнув на пол потрёпанный чемодан. — Вали отсюда. Это не ребёнок моего сына.
Алёна остолбенела, сердце замерло.
— Как ты смеешь? Даша — его дочь! — выдохнула она, но голос дрожал.
— Врёшь, как дышишь. На выход!
Ошеломлённая, Алёна схватила Дашу, наспех собрала вещи и вышла в холодную ночь. Несколько дней они ночевали на вокзале, где плач ребёнка смешивался с голосами прохожих. Холод пробирал до костей, а слёзы застывали на щеках. Их спасла подруга Наталья, которая случайно нашла их утром возле булочной.
— Алёна?! Да что случилось-то?! — вскрикнула Наташа, чуть ли не силком затаскивая их в тёплую квартиру.
Наталья стала их ангелом-хранителем. Помогла с работой, дала кров, а потом Алёна с Дашей перебрались в крохотную однушку на окраине. Не дворец, зато свой. Годы шли, а Галина Петровна будто забыла об их существовании. Если и встречались случайно на рынке, отворачивалась, будто перед ней пустое место.
Прошло двадцать лет. Даша выросла красавицей, поступила в мединститут, всё у неё складывалось. В день её двадцатилетия Алёна, Наталья и парень Даши, Сергей, собрались за праздничным столом. Самодельный торт, свечи, смех — всё было чудесно, пока не раздался стук в дверь.
Алёна открыла — и обомлела. На пороге стояла Галина Петровна с букетом дорогих роз и фирменным тортом из кондитерской. Улыбка на её лице была натянутой, будно нарисованной.
— Алёна, сколько лет… Можно войти? — голос дрожал, но фальшиво.
Не дожидаясь ответа, она прошла в комнату. Увидев Дашу, свекровь расплылась в умилении, словно актриса на сцене.
— Ой, какая красавица! Вся в бабушку! — воскликнула она.
Даша нахмурилась, переведя взгляд на мать.
— Мам, кто это?
Галина Петровна с пафосом приложила руку к груди.
— Неужели не знаешь? Я твоя бабушка! Столько лет мечтала тебя увидеть!
Наталья так и села, ложка со звоном упала на тарелку.
— Ты серьёзно?! — её голос дрожал от ярости.
Галина Петровна сделала вид, что не слышит.
— Я пришла наладить отношения, — заявила она, будто это могло стереть двадцать лет.
Алёна не выдержала.
— Наладить?! — её голос сорвался. — Ты назвала Дашу чужой, выставила нас на мороз, как бродяг! А теперь решила поиграть в любящую бабушку?
— Ну что ты раздуваешь, — отмахнулась свекровь. — Всё уже в прошлом.
Даша встала, лицо непроницаемое.
— Мне надо подумать, — сказала она и ушла на кухню. Алёна — за ней, сердце стучало, как молот.
— Дашенька, не ведись на её игры, — прошептала она.
— Почему ты мне о ней не рассказывала? — спросила дочь, скрестив руки.
— Потому что она не заслужила быть в твоей жизни. Она сказала, что ты — не Денисова дочь.
Даша стиснула зубы.
— Правда?
Алёна кивнула, слёзы жгли глаза.
— Ей всегда было наплевать на других.
Даша глубоко вдохнула.
— Ладно, разберёмся.
Когда они вернулись в комнату, Даша посмотрела на Галину Петровну словно ножом.
— Почему ты пришла только сейчас?
Свекровь заерзала, маска треснула.
— Ну… здоровье уже не то. А родня должна держаться вместе.
Тишина повисла густая. Наталья ахнула, Сергей процедил:
— Ну и наглость…
— То есть тебе нужна помощь? — холодно спросила Даша.
— Немного поддержки, — Галина Петровна сделала жалобное лицо. — Разве это несправедливо?
Алёна взорвалась.
— Справедливо?! Ты нас на улицу выкинула, назвала вруньей, а теперь приперлась за заботой?!
Свекровь скривилась.
— Я же пришла мириться, — бросила она, хотя ни слова извинения не прозвучало.
Даша заговорила ровно, но так, что мурашки пошли.
— Моя мама жизнь за меня положила. Ты нас двадцать лет не существовало. Ты мне не бабушка. Ты просто чужая тётка, которой вдруг что-то понадобилось.
Лицо Галины Петровны стало каменным.
— Пожалеешь, — прошипела она.
Даша не дрогнула.
— Вряд ли. Бывай.
Дверь захлопнулась. Даша обняла Алёну так крепко, что у той перехватило дыхание.
— Прости, что тебе через это пришлось пройти, — прошептала она.
— Тебе не надо было меня защищать, — всхлипнула Алёна.
— Надо, — твёрдо сказала Даша. — Ты всегда была моей семьёй.
Наташка перебила паузу:
— Ну что, торт будем резать или как?
Все рассмеялись. Впервые за двадцать лет Алёна поняла — пустые слова Галины Петровны ничего не значат. Она и Даша построили свою крепость. И не просто выжили — а живут. По-настоящему.