Неожиданный союз: как зять и тёща подружились
Анна Петровна аккуратно уложила в клетчатую авоську картошку с дачи, банку солёных огурцов, пару баночек малинового варенья и отправилась к дочери с зятем. «Катюша, я уже в электричке. Пусть Дима встретит, сумка тяжёлая», — позвонила она дочери. «Конечно, мам, встретим», — ответила Екатерина. Утром, ступив на перрон, Анна Петровна услышала: «Мама, мы здесь!» — и обернулась… Ахнула. Рядом с беременной дочерью стоял ухоженный мужчина в аккуратном пальто, и это явно был не тот небритый водитель-дальнобойщик, с которым она никак не могла найти общий язык.
А ведь раньше Дима и думать не думал о женитьбе. В тридцать восемь он всё ещё был холост и на каждой мужской посиделке уверял друзей, что просто не встретил «ту самую». Одни завидовали: мол, свобода — главный бонус. Другие вздыхали: всё-таки приятно, когда дома ждут. А он отмахивался: зато тёщи нет — и слава богу.
И вдруг — как гром среди ясного неба. На АЗС он увидел Её. Катю. Девушка с зелёными глазами и бейджиком «Кассир» будто сошла с его грёз. Она улыбнулась — и всё, пиши пропало. На следующий день он приехал на том же внедорожнике, спрятал за спиной букет и, запинаясь, выдавил: «Катя… может, сходим в кафе?»
С тех пор всё завертелось. Свадьба. Дима, впервые за годы, летел домой, а не в гостиницу. Возвращался с рейсов счастливый, будто на крыльях. Впервые почувствовал себя не просто мужиком, а мужем. А потом — и будущим отцом. Всё бы хорошо… если бы не тёща.
Анна Петровна оказалась дамой с характером: интеллигентная, сдержанная, с манерами царских времён. При первой встрече она окинула зятя холодным взглядом. А когда Дима растроганно назвал её второй мамой, она сухо ответила: «С чего вы взяли, что я вам мать?»
Он не обиделся. Просто понял: придётся завоёвывать её расположение.
Прошёл год. Катя — на последних месяцах. Дима вернулся из рейса, и жена тревожно посмотрела на него: «Мама едет погостить…» — «О! А я уж думал, что-то серьёзное!» — рассмеялся он. Но потом почесал щетину.
«Да-да, — подхватила Катя, — побрейся, постригись. Мама не любит, когда ты похож на лесного разбойника». — «А тебе?» — «Мне нравится. Но мама есть мама…»
И Дима подчинился. Подстригся, побрился, глянул в зеркало — самому не верится. На вокзале Анна Петровна едва не уронила авоську: перед ней стоял не заросший шофёр, а ухоженный мужчина в стильном пиджаке. На её лице мелькнула тёплая улыбка. А Дима вдруг осознал, что… рад её видеть. Что-то в ней изменилось. И, кажется, в нём тоже.
За ужином он рванул в комнату — начинался футбол. Включил тихо, чтобы не мешать. И вдруг за спиной: «Дмитрий, громче включите! Я тоже болельщица! И за баскетбол слежу».
Он обернулся. Анна Петровна смотрела на экран с неподдельным азартом. И когда они вместе орали на судью, он понял — этот визит будет особенным.
На следующий день они собрались на рыбалку. Палатка, удочки, термосы. Анна Петровна спросила: «Вы, случайно, не на рыбалку? Возьмите меня! Я вам уху сварю — пальчики оближете!»
На природе тёща преобразилась: развела костёр, соорудила стол из пеньков, шутила и смеялась — будто сбросила двадцать лет. Уха у неё получилась — просто объедение. Дима три тарелки умял. А потом они уже были на «ты» и смеялись, что если Катя в старости будет такой же бодрой, ему повезёт.
Анна Петровна обняла дочь и прошептала: «Как же хорошо, что ты у меня есть…»
И в этот момент Дима понял: никакой чемпионат мира не сравнится с этим — своим, родным, настоящим.