Праздник, который не ждали
В старой квартире на окраине Нижнего Новгорода запахло бедой, прикрытой праздничной суетой. Ещё на лестнице Ольга уловила едкий дым, а по ступеням стекали мутные потоки воды, будто кто-то устроил потоп во всём подъезде. Распахнув дверь, она швырнула на тумбу букет с корпоратива, сбросила потрёпанные туфли и надела тапки, жалея, что не взяла резиновые сапоги — пол был залит, словно после ливня. Из глубины жилища доносился дикий кошачий вой, перемешанный с шипением, урчанием и запахом горелого.
— Артём, что за безобразие?! — крикнула Ольга, чувствуя, как сердце сжимается от дурного предчувствия.
Артём появился моментально — в одних семейных трусах, босой, с лицом, исцарапанным и покрытым копотью, с лиловым фингалом под глазом. На голове красовалось полотенце, завязанное, как чалма у потерпевшего поражение воина.
— Оленька, ты так рано? — пробормотал он, виновато опустив взгляд. — Я думал, корпоратив, ты же директор, допоздна задержишься…
Ольга устало плюхнулась на стул, скрестив руки.
— Докладывай, мастер сюрпризов. Что на этот раз?
— Голубушка, не переживай, — начал Артём, но голос его дрожал.
— Я переживала в девяностые, когда бандиты по квартирам ходили, — отрезала Ольга. — Волновалась, когда рубль рухнул, а фирма едва не закрылась. После этого мне уже всё нипочём. Так что излагай — что здесь творится?
Артём вздохнул, будто перед расстрелом.
— Хотел сделать тебе сюрприз. Праздник устроить, необычный. Решил прибраться, постирать, ужин приготовить. Взял отгул, сходил на рынок, купил гусятины. А потом пошло не так.
— Гусятина? — переспросила Ольга, предчувствуя подвох.
— Нет, стиральная машинка, — признался он. — Загрузил бельё, поставил гуся в духовку, начал уборку. И тут кот…
— Он жив?! — Ольга вскочила, глаза вспыхнули.
— Жив, жив! — заторопился Артём. — Только весь мокрый. Клянусь, когда я включал машинку, его там не было! А потом он… ну, оказался внутри.
— Как?! — Ольга сжала кулаки. — Как кот мог залезть в закрытую стиралку?!
— Не знаю, — Артём развёл руками. — Просочился, наверное.
Ольга зажмурилась, сдерживая желание задушить мужа.
— Продолжай, Шурик. И покажи кота. Хочу удостовериться, что он цел.
— Э-э, Оль, он там… — Артём замялся. — Лучше самому посмотреть.
— Лапы на месте? — голос Ольги стал ледяным.
Артём потёр исцарапанную щёку.
— Да! Только временно… обезврежены. Для порядка.
— Ладно, дальше, — выдохнула Ольга, готовясь к худшему.
— Ну, пока кот… э-э, отмокал, я учуял гарь. Побежал на кухню, открыл духовку — а там кошмар! Пальцы обжёг, гусь пылает. Плеснул воды, а пар как хлынет! Волосы задымились, лицо печёт, я тушить кинулся. И тут кот завопил. Смотрю — его морда в стекле машинки. Понял, что ему там не по себе. Выключил стиралку, но дверца не открывается. Кот орёт, плита дымит, лицо горит. Схватил монтировку — и вот, машинка потекли, но кот выскочил. Пока я с огнём боролся, эта тварь носилась по квартире, орала, как резаная, побила сервиз, обои ободрала, шторы сорвала, вино разлила — я для ужина берег. Соседи снизу в батарею колотили, грозились кастрацией. Не ясно — коту или мне. Но в целом под контролем, не переживай!
Ольга вытерла слёзы — то ли от смеха, то ли от ужаса — и двинулась вглубь квартиры. Разгром был грандиозным: битая посуда, лужи, ободранные обои, вонь гари. На батарее, привязанный за все лапы, висел кот Граф, с мордой, замотанной старым шарфом. Живой, но в ступоре. Ольга посмотрела на мужа, и её глаза сузились.
— Объясняй, — потребовала она.
— Понимаешь, он не давался, — залепетал Артём. — Весь мокрый, боялся, что не высохнет к твоему приходу. Выкрутиться не дал — пришлось зафиксировать. А морду замотал, чтоб не орал — соседи грозились вызвать участкового и батюшку.
Ольга отвязала кота, вытерла его полотенцем с головы Артёма и освободила морду. Граф зашипел, но прижался к хозяйке.
— Ты идиот, Артём, — тихо сказала она. — Он же задохнуться мог. Хотя после стирки ему, как и мне, уже ничего не страшно.
Она опустилась на диван, прижимая кота, и уставилась на мужа.
— Ну?
— В смысле? — Артём понурился. — Мне сразу в петлю или подождать?
— Поздравляй, дурак, — вздохнула Ольга. — Восьмое марта же.
Артём просиял, рванул в комнату и вернулся, пряча что-то за спиной. Опустившись на колени, он торжественно начал:
— Оленька, солнышко моё. Двадцать пять лет вместе, а ты всё такая же — красивая, мудрая, терпеливая. Лучшая жена, мать, бабушка. С Женским днём тебя! Пусть ты всегда сияешь, как сейчас.
Он протянул коробочку с золотым кольцом и букет роз — помятый, потрёпанный, но ещё живой.
— Цветы были шикарные, честно, — смущённо добавил он. — Но кот… он их не оценил. Не сердись, Оль. Я хотел сделать приятное.
Ольга прижала его голову к коленям, вдохнула аромат роз — они всё ещё пахли, несмотря ни на что.
— Ты и сделал, бестолочь. Хватит экспериментов, ладно? Цветов достаточно. Ещё один такой праздник — и дом развалится. Соседи уже собираются знахарку звать. А у неё, поди, тоже муж сюрпризы устраивает.
Вместе с котом и Артёмом они принялись спасать квартиру, мириться с соседями и разгребать последствия «праздника».Соседка снизу, тётя Люба, громко постучала в дверь, требуя объяснений, и Ольга с усталой улыбкой пошла открывать, зная, что этот вечер запомнится надолго.