Старая квартира на окраине Екатеринбурга пахла неожиданностью, замаскированной под праздничную суету. Ещё на лестнице Татьяна уловила едкий запах гари, а по ступеням стекали лужи мыльной воды, словно кто-то устроил потоп во всём подъезде. Распахнув дверь, она бросила на тумбу букет с корпоратива, сбросила потрёпанные туфли и натянула тапки, сожалея, что не надела сапоги — пол блестел от воды. Из глубины жилища доносился душераздирающий кошачий вой, перемешанный с шипением, урчанием и гарью.
— Димка, что за безобразие?! — крикнула Татьяна, чувствуя, как сердце сжимается от тревоги.
Дмитрий возник перед ней моментально — в одних трусах, босой, с лицом, испачканным сажей и исцарапанным, с фингалом под глазом. На голове красовалось полотенце, завязанное наподобие банданы бойца, побывавшего в переделке.
— Танюш, ты так рано? — пробормотал он, виновато опустив взгляд. — Я думал, корпоратив, ты же директор, допоздна задержишься…
Татьяна тяжело опустилась на стул, скрестив руки.
— Ну, давай, горе-организатор. В чём на этот раз дело?
— Солнышко, не переживай, — замялся Дмитрий, но голос его дрожал.
— Я переживала в девяностые, когда рэкетиры долги выбивали, — резко ответила Татьяна. — Волновалась, когда бизнес на грани стоял. После этого всё мне до лампочки. Так что докладывай, что здесь происходит?
Дмитрий вздохнул, будто перед расстрелом.
— Хотел сделать сюрприз. Праздник устроить, необычный. Взял отгул, купил на рынке баранину, решил прибраться, постирать, ужин приготовить. И вот… всё пошло не так.
— Баранина? — уточнила Татьяна, чувствуя подвох.
— Нет, стиралка, — признался он. — Закинул бельё, поставил мясо в духовку, начал мыть полы. И вдруг кот…
— Он жив?! — Татьяна вскочила, глаза вспыхнули.
— Жив-жив! — заверил Дмитрий. — Просто мокрый. Клянусь, когда я включал машинку, его там не было! А потом он… ну, оказался внутри.
— Как?! — Татьяна сжала кулаки. — Как он мог залезть в закрытую стиралку?!
— Не знаю, — развёл руками Дмитрий. — Видимо, пробрался.
Татьяна закрыла глаза, сдерживая желание придушить мужа.
— Продолжай, великий детектив. И покажи кота. Хочу удостовериться, что с ним всё в порядке.
— Э-э, Тань, он там… — Дмитрий замялся. — Лучше самому посмотреть.
— Лапы целы? — голос Татьяны стал ледяным.
Дмитрий потёр исцарапанное лицо.
— В полном комплекте! Только временно… обезврежены. Для безопасности.
— Ладно, дальше, — выдохнула Татьяна, готовясь к худшему.
— В общем, пока кот… э-э, отмокал, я почуял гарь. Кинулся на кухню — духовка пылает! Баранина горит, я масло плеснул — оно как бахнет! Волосы загорелись, я тушить начал. А тут кот орёт. Смотрю — его морда в окошке машинки. Понял, что ему там не комфортно. Выключил, но дверцу не открыть. Кот орет, плита горит, лицо болит, волосы дымят. Схватил ломик — машинка потекла, зато кот выскочил. Пока я с огнём боролся, этот черт носился по квартире, орал, как потерпевший, разбил вазы, ободрал обои, шторы снёс, вино пролил — всё, что для ужина готовил. Соседи снизу в батарею колотили, грозились кастрацией. Неясно, кому — коту или мне. Но в целом под контролем, не переживай!
Татьяна вытерла слёзы — то ли от смеха, то ли от отчаяния — и прошла дальше. Разгром был грандиозный: разбитые вазы, лужи, ободранные обои, в воздухе — гарь. На батарее, связанный за все лапы, висел кот Граф, с мордой, замотанной старым шарфом. Живой, но явно в шоке. Татьяна взглянула на мужа, глаза её сузились.
— Объясняй, — потребовала она.
— Понимаешь, он не хотел сидеть на месте, — залепетал Дмитрий. — Весь мокрый, я боялся, не успеет высохнуть. Отжиматься не дался, пришлось связать. А морду замотал, чтоб не шумел — соседи уже грозили вызвать участкового и батюшку.
Татьяна отвязала кота, вытерла его полотенцем с головы Дмитрия и освободила морду. Граф зашипел, но сразу прижался к ней.
— Ты идиот, Дима, — тихо сказала она. — Он же мог задохнуться. Хотя после стирки ему, как и мне, уже ничего не страшно.
Она опустилась на диван, прижимая кота, и уставилась на мужа.
— Ну?
— В смысле? — Дмитрий понурился. — Мне сразу на петлю или подождать?
— Поздравляй, дурак, — вздохнула Татьяна. — Восьмое марта же.
Дмитрий просиял, рванул в комнату и вернулся, пряча что-то за спиной. Опустившись на колени, торжественно произнёс:
— Танюша, радость моя. Тридцать лет вместе, а ты всё такая же — красивая, стойкая, терпеливая. Лучшая жена, мать, бабушка. С Женским днём тебя! Пусть всегда сияешь, как сегодня.
Он протянул коробочку с золотым кольцом и букет роз — помятый, потрёпанный, но всё ещё живой.
— Цветы были прекрасные, честно, — смущённо добавил он. — Но кот… он их не пощадил. Не сердись, Тань. Я хотел удивить.
Татьяна прижала его голову к коленям, вдохнула аромат роз — они всё ещё пахли, несмотря ни на что.
— Удивил, бестолочь. Хватит экспериментов, ладно? Цветов достаточно. Ещё один такой праздник — и дом развалится. Соседи и так уже шепчутся про порчу.
Вместе с котом и Дмитрием они принялись спасать квартиру, мириться с соседями и разгребать последствия «праздника». Татьяна, закалённая годами руководства фирмой, знала: главное — муж и кот живы. А всё остальное — ерунда.