Мне пятьдесят шесть, и я вполне довольна своей жизнью. После развода я осознала: главное — это душевный покой. Сейчас я живу с мужчиной, нам хорошо вместе, но официально мы не расписываемся — не хотим лишней волокиты с документами. Он живёт в своём доме под Москвой, а моя московская квартира осталась при мне. Она уютная, родная, с любимым старым диваном, кулинарными записями в тетрадке и запахом свежесваренного кофа по утрам. Иногда я приезжаю туда по делам, но большую часть времени провожу за городом, в тишине и спокойствии.
У меня есть сын — Игорь, ему 23. Он живёт в моей квартире в столице. Я не беру с него денег, сама плачу за коммуналку — пусть встаёт на ноги, зарабатывает. Вроде старается. Но, как выяснилось, мои представления о его жизни и реальнсть — совсем разные.
Этой весной я почти не появлялась в городе. Работала удалённо, общалась с клиентами по видеосвязи. Всё шло хорошо. Потом вдруг срочно вызвали в офис подписать документы. Не стала предупреждать Игоря — думала, заскочу на ночь, утром всё сделаю и уеду обратно.
Но когда я открыла дверь, в прихожей меня встретила… незнакомая девушка. В моём халате, с мокрыми волосами, явно только что из душа. Мы уставились друг на друга в полном недоумении.
— Ты кто и что делаешь в моей квартире? — спросила я, стараясь говорить спокойно.
Она заёрзала, начала бормотать что-то про Игоря, мол, он “разрешил”. Оказалось, мой сын привёл свою Лену жить в мою квартиру, пока я “всё равно на даче”. Даже не удосужился спросить. Решил, раз мамы нет, можно обустраивать тут своё гнёздышко.
А ведь мои вещи были везде — одежда, бумаги, книги, косметика. И никого это не смутило! Девчонка вела себя как хозяйка: сушила волосы феном, громко гремела посудой, копалась в холодильнике, даже чаем не предложила. Я стояла в коридоре и чувствовала, будто меня вытолкнули из моей же жизни.
Дождалась Игоря. Без криков, просто сказала:
— Сынок, нотаций читать не буду. Но запомни: невесток в своём доме я не потерплю. Хочешь семью — ради Бога. Но заводи её в своём жильё. Собирай вещи и съезжай. Где будете жить — твои проблемы.
Он попытался возражать:
— Мам, ну ты же тут не живёшь! Ты сама говорила, что квартира останется мне и Лене!
— После моей смерти — да, — ответила я. — Пока я дышу — это мой дом. Я хочу иметь возможность зайти сюда без вот таких сюрпризов. И уж точно не собираюсь подстраиваться под чьи-то отношения.
Игорь ушёл. С Леной. Сняли какую-то однушку. Обиделся. Не звонит. Говорят, та теперь возмущается, что у меня “тяжёлый нрав” и я “разрушила их быт”. А мне просто смешно. Я сама никогда не жила со свекровью — и не позволю чужой женщине хозяйничать в моём доме.
Да, я люблю сына. Но любовь — это не попустительство. Мой дом — моя крепость. Я слишком много прошла, слишком многое пережила, чтобы теперь отдавать свой последний угол тем, кто считает это само собой разумеющимся.
Пусть учатся жить самостоятельно. Пусть платят за съём, считают деньги, моют полы и разбираются с квитанциями. Это и есть взрослая жизнь. А я… я хочу тишины. Хочу приходить домой и знать, что мне не придётся утром ждать очередь в ванную или слушать, как на моей же кухне перемывают мне косточки.
Мне не стыдно за свой выбор. Я заслужила спокойную жизнь. И в своём доме не потерплю ни невесток, ни зятьёв. Всё.