Это было обычная суббота. Тихий рассвет, закипающий чайник на плите, солнце, лениво пробивающееся сквозь тюль. Я сидела на кухне с кружкой крепкого чая, как вдруг зазвонил телефон. На экране — мой сын, Дмитрий. Единственный. Моя радость, моя гордость, весь смысл моей жизни. Всё всегда крутилось вокруг него. Я отдавала ему всё: любовь, заботу, ночи без сна, последние рубли из кошелька. После свадьбы звонки стали реже, но каждый — как глоток воздуха.
— Мам, нам нужно поговорить, — произнёс он. Голос был ровный. Чужой. Без тепла.
Что-то внутри меня оборвалось.
— Конечно, Димочка. Что случилось? — спросила я, чувствуя, как сердце начало колотиться.
Он замолчал на миг, затем, будто собираясь с духом, проговорил:
— Мам, мы с Леной… Мы решили, что тебе нужно понять — нам тяжело видеться так часто.
Я не сразу осознала. Или не хотела. А он продолжал:
— У нас своя жизнь, свои планы. А ты… ты слишком активно влезаешь. Лена говорит, ты звонишь без конца. Приезжаешь без спросу. Нам тяжело. Нужно расстояние. Пространство. Покой.
Я молчала, будто язык отнялся. А в голове крутилось одно: в чём я провинилась?
— Дмитрий… — прошептала я. — Я просто хотела быть рядом. Не со зла… Я скучаю.
— Знаю, мам, — перебил он. — Но теперь всё иначе. Мы хотим жить самостоятельно. Нам нужно… отдалиться. Поняешь?
Я кивнула, хоть он этого не видел. Глаза наполнились слезами. Руки дрожали. С трудом выдавила:
— Хорошо. Поняла.
Разговор закончился быстро. Он попрощался ровно, даже, кажется, с облегчением. А я так и осталась сидеть за столом, с остывшим чаем в руках.
Обернулась к стене, где висели фото. Вот Дима — первоклашка, вот — на выпускном, вот — с букетом, стоит рядом с Леной у дворца бракосочетаний. И везде я. Я всегда была рядом.
Вспомнила, как носила его на руках во время простуд, как ночами читала сказки, как помогала с уроками, с поступлением в вуз, как утешала после первой ссоры с девушкой. А теперь, когда он один остался в моей жизни, он говорит, что мне там больше нет места.
Похоже, старость — это не про возраст. А про то, как те, кого ты когда-то поднимал, теперь смотрят на тебя как на обузу. Как на назойливый призрак прошлого, который мешает их новой счастливой жизни.
Подруги рассказывают, как возятся с внуками, как дети зовут их на пироги, советуются, делятся новостями. А я? Я боюсь набрать номер. Боюсь услышать раздражение. Боюсь, что снова стану «слишком навязчивой». Что снова скажут — «нам тяжело с тобой».
А ведь я не просила многого. Не требовала денег, не ждала помощи. Просто хотела иногда видеть, как живёт мой сын. Испечь ему его любимый яблочный пирог, спросить, как дела. Разве это так много?
Я не идеальна. Может, и звонила лишний раз. Может, и переживала слишком бурно. Просто… скучала. Пустая квартира, бормотание телевизора и несколько потрёпанных фотографий — вот и вся моя жизнь сейчас.
Прошло уже несколько недель. Дмитрий не звонит. Ни он, ни Лена. Я, как и обещала, не беспокою. Живу в тишине. Смотрю в окно и думаю: неужели это конец той любви, что я в него вложила? Такой неожиданный и безжалостный конец?
Мне больно. Но я не злюсь. Ничего плохого не желаю. Просто не понимаю, как вышло, что единственный человек, ради которого я жила, теперь хочет, чтобы я исчезла.
А знаешь, что самое страшное? Не пустота вокруг. Не тишина. А понимание, что в чьей-то жизни, где ты был всем, теперь тебя просто… нет.