Дочь созвала нас за столом, чтобы сообщить радостную новость. После ужина мы выпроводили её и зятя из дома.
Современная молодёжь — загадка. У них, кажется, вовсе нет ни капли житейской мудрости. Наша дочь Света неожиданно устроила семейный ужин — вроде обычный, с оливье, селёдкой под шубой, тортом и шампанским. Собрала всех — меня, мужа, внука Ваню и супруга Игоря. Живём мы втроём в хрущёвке на окраине Воронежа. Теснота — и так испытание. Но тут…
Когда Света вышла замуж, мы без раздумий пустили их к себе. Так вышло — она забеременела, свадьбу сыграли наскоро, всё как-то скомкано. Мы не стали отчитывать, помогли, чем могли, и предложили пожить у нас, чтобы скопить на своё жильё. Говорили им: «Откладывайте хотя бы на первоначальный взнос по ипотеке. Внук подрастёт — будет негде развернуться».
Они вроде соглашались, кивали. Но по факту — ни шагу вперёд. Сплошные обещания, а дело стоит. Живут, как дети, и даже «спасибо» редко услышишь. Мы терпим, хоть у нас с мужем свои болячки, возраст, хочется покоя. Но ради дочери — молчим.
И вот, сидим за столом. Света сияет. Мы с мужем переглянулись: «Может, наконец собрались съезжать?»
Как бы не так. Дочь поднимает бокал, окидывает всех взглядом и объявляет:
— Мам, пап… У нас будет малыш!
У меня в глазах потемнело. Я остолбенела, глядя на неё, не веря ушам. Земля поплыла под ногами. Хотелось то ли захохотать, то ли разрыдаться. Ещё один ребёнок? В эти сорок квадратов? Да куда же…
— Света, ты вообще соображаешь, что делаешь? — тихо, но жёстко спросил муж. — Где вы вшестером поместитесь? Или опять на наши плечи?
А Света даже глазом не моргнула. Видно, ждала, что мы кинемся её обнимать, поздравлять. Но реакция была иной.
— Я думала, вы обрадуетесь… — пробормотала она, а Игорь тут же встрял:
— Мы рассчитывали на поддержку, а вы сразу против. Это же наше общее счастье!
— Ваше? — сорвалась я. — А мы тогда кто? Бюджетный приют? Мы просили: скопите на жильё! А вы… ещё одна обуза, извините, но нам не потянуть.
После ужина — гробовое молчание. Наутро Света даже не кивнула. Они обиделись. На нас. За то, что мы не заплясали от радости. За то, что не ликуем при мысли, как в этой клетушке заведётся ещё один рёв по ночам, ещё одна коляска в прихожей, ещё один рот.
Мы с мужем обсудили всё. Трезво. Жёстко. Решили: стоп. Нам не к лицу в старости быть вечными костылями. Им под тридцать. Пора на свои ноги.
Я подошла к дочери и сказала прямо:
— Света, мы вас любим. Но вы взрослые. Хотите второго ребёнка? Отлично. Только растите его в своей квартире. Мы не вечная подстраховка.
Она вспыхнула. Назвала нас бесчувственными, заявила, что «так с родными не поступают». Но, простите, я уже поступала — когда нянчила их Ваню, когда отдавала пенсию на памперсы, когда стояла у плиты и гладила рубахи. Теперь — баста.
Собрали чемоданы, сняли жильё. Ушли, хлопнув дверью. А мы остались — в нашей хрущёвке. В тишине. С тяжёлым, но правильным чувством. Порой, чтобы дети выросли, их надо отпустить. Даже если сердце разрывается.