Как можно разрешить бывшей свекрови видеть ребёнка?! У тебя ни капли гордости, ни грамма совести! — вот такие «тёплые» слова мне подарила родная мама.
На прошлой неделе моей дочке стукнуло два года. Скромный праздник, который я организовывала сама, без лишних денег и чьей-либо помощи. Отец ребёнка даже не утрудился вспомнить — ни звонка, ни сообщения. Зато его мама, моя бывшая свекровь, не забыла. Позвонила, поздравила, попросилась в гости. Ну и что тут криминального? В конце концов, она же бабушка. Разве ребёнку повредит лишняя порция любви?
Маргарита Павловна (так зовут мою экс-свекровь) явилась не с пустыми руками — притащила плюшевого медведя, коробку конфет и конверт с пятью тысячами рублей. Погуляли в парке, зашли ко мне выпить чаю. Всё было мирно, пока не вернулась моя мать…
— Ты вообще в своём уме?! — зашипела она, ещё не сняв пальто. — Пускаешь эту… эту… к ребёнку! Целоваться! Да ещё и подарки берёшь — у тебя хоть капля достоинства осталась?!
Она носилась по квартире, как ураган, размахивая руками и сыпля обвинениями. Медведь — «дешёвая китайщина», конфеты — «химическая отрава», деньги — «подачка, чтобы ты не подняла голову». Её голос звучал у меня в голове даже ночью, когда она уже замолчала. Утверждала, что Маргарита Павловна — «заботливая бабушка», а она, родная мать, — «злая и неблагодарная». Что я вечно предаю тех, кто для меня горбатился. Что она ради меня когда-то осталась без гроша, а теперь я променяла её на «какую-то старуху на мерседесе».
Мы развелись с мужем чуть меньше года назад. Ушёл он сам — собрал чемодан, хлопнул дверью и растворился. Квартиру, в которой мы жили, оформили на его мать, так что юридически я там никогда и не значилась. Осталась с ребёнком на руках и нулём в кармане.
Развод вела адвокат моей свекрови — зачем, до сих пор не понимаю, делить-то было нечего. Муж отказался от ребёнка официально, а по документам у него ни копейки доходов. Я не требовала ни алиментов, ни мебели — только пожить в квартире до конца декрета. Но и этого не получила.
Маргарита Павловна, конечно, не удивилась. Я была далеко не первой (и, думаю, не последней) в жизни её сына. Для неё я просто очередная «девочка, которая не удержала». Но хотя бы помогла съехать — наняла грузчиков, оплатила переезд. Я забрала только свои вещи. Всё.
Теперь ютимся с мамой в её однушке. Алименты — смешные, бывший пропал, будто его и не было. Только свекровь иногда напоминает, что у неё есть внучка — звонит, присылает подарки, спрашивает, как дела.
Я не видела в этом проблемы. Разве плохо, если у ребёнка будет ещё один любящий человек? Мы встретились в парке. На ней было норковое пальто, приехала на новеньком немецком седане, подарила игрушку и сладости. Ну и что? А дома началось…
Моя мать устроила спектакль. Кричала, что я предаю семью. Что «эта особа» не имеет права подходить к ребёнку. Что если отец ушёл — и бабушке тут делать нечего. Дошло до того, что выставила нас с дочкой на улицу — посреди ночи, без понятия, куда идти.
Я стояла в подъезде и думала: а в чём, собственно, моя вина? В том, что позволила внучке обнять бабушку? В том, что ребёнок поиграл с новой игрушкой? Или в том, что мне просто надоело быть одной?
Иногда кажется, что я зажата между двух стен. С одной стороны — мужчина, который сбежал от ответственности, с другой — мать, которая душит под видом заботы. А мне бы просто тишины. И чтобы мою дочь любили — даже те, кто когда-то причинил боль мне.
Но, видимо, в этом мире любовь — преступление, за которое нужно платить.