«„Наша мама — обуза” — я не могла поверить своим глазам»

«Мама сидит у нас на шее» — когда я это прочитала, у меня в груди стало холодно, будто январь заглянул в душу.

В моей скромной двушке на окраине Москвы долгие годы ютились мой сын Дмитрий и его семья. После свадьбы они ввалились ко мне, как снег на голову, с криками: «Мам, мы ненадолго, пока квартиру ищем!» Ненадолго обернулось десятью годами. Я встречала рождение каждого внука, выдерживала детские крики, бессонные ночи и грохот, будто у меня не квартира, а стройка.

Невестка Анфиса успела трижды сходить в декрет. Когда дети болели — либо она, либо я брали больничный. Я крутилась, как белка в колесе: пелёнки, каши, разрисованные обои. Ни тишины, ни покоя — только вечное: «Ты же бабушка, тебе не сложно».

Я считала дни до пенсии, как студент до сессии. Мечтала: вот-вот начнётся моя жизнь! И первое время после выхода на заслуженный отдых казалось, что так и есть. Но, как говорится, мечты мечтами, а реальность берёт своё.

Каждое утро — будильник в шесть, везу Дмитрия с Анфисой на работу, возвращаюсь, кормлю внуков, одного тащу в сад, второго в школу. С младшей, Машенькой, гуляю в парке, потом обед, стирка, уборка, а вечером — музыкалка, уроки, сказка на ночь. Расписание жёстче, чем у президента.

Лишь ночью, когда все наконец засыпали, я могла вздохнуть глубже — бралась за книгу или вышивку. Это было моим маленьким счастьем. Однажды, разбирая вещи, я наткнулась на сообщение сына. Прочитала — и мир перевернулся.

«Мама сидит у нас на шее, — писал он кому-то, — а мы ещё и на её таблетки тратимся». Перечитала раз пять, думала — ослышалась глазами. Но нет, он просто отправил не туда. Эти слова впились в память, как заноза.

Я не стала устраивать истерику. Не плакала, не ругалась. Просто сняла комнатушку в соседнем районе и сказала: «Я перееду, так удобнее». Аренда съедала почти всю пенсию, жила на гречку и чай, зато — в своём углу.

Перед пенсией купила ноутбук. Анфиса фыркнула: «Тебе, мам, в телефоне кнопки не найти, а тут целый компьютер!» Но я научилась. Подруга дочери показала азы, и я стала выкладывать фото своих вышивок. Сначала просто так, потом бывшие коллеги начали заказывать, потом соседки. А однажды старушка из пятого подъезда попросила научить внучку — за тысячу в час. Так у меня появились ученицы. Копейки, конечно, но свои.

Я больше не просила у сына ни копейки. Не звонила, не лезла. Встречаемся разве что на днях рождения — говорим о погоде и борще. Я не злюсь. Просто не могу жить там, где я — обуза.

Теперь у меня своя берлога. Пахнет мятой, а не подгузниками. На стенах — мои вышивки, а не каракули внуков. В душе — не рай, но хотя бы спокойствие.

Я не хотела ссоры. Хотела благодарности. Или хотя бы правды. Но если сын решил, что я — нахлебница, пусть живёт без меня. А я — без него.

Rate article
«„Наша мама — обуза” — я не могла поверить своим глазам»