Дорога, которую мы не проехали вместе
Татьяна и Михаил Соколовы всю жизнь мечтали об одном — о машине. Не просто о куске железа на колёсах, а о билете к той свободе, которую они рисовали в мыслях со дня свадьбы. Тридцать лет работы, дачных хлопот, бесконечных отказов в мелочах — всё ради одной цели: купить автомобиль и отправиться в путешествие вдвоём. Без расписаний, без спешки — только они и бескрайняя дорога.
И вот мечта сбылась. В старом гараже рядом с верной «Ладой», служившей им верой и правдой, появился серебристый «Киа Соурен». Михаил обходил машину, словно ребёнок, получивший долгожданный подарок. Он проводил рукой по капоту, заглядывал в салон, а Татьяна уже представляла, как они мчатся по незнакомым трассам, ночуют в палатках, пьют чай на заправках и встречают закаты в чужих городах…
Маршрут был продуман до мелочей. Михаил отвечал за технику и дорогу — он изучил карты, выписал координаты кемпингов и заправок, рассчитал каждый километр. Татьяна готовила списки местных кафе, достопримечательностей и самых живописных мест. Они никому не рассказывали — это была их тайна, их личное приключение.
Лето подходило к концу. Оставалось лишь закончить дела на даче. Было начало сентября, и в воздухе уже витало предчувствие осени. Они ехали домой — тридцать километров до квартиры. Солнце клонилось к горизонту, Татьяна смотрела в окно, а Михаил тихо напевал. Всё было прекрасно.
Пока в одно мгновение всё не оборвалось.
Он резко сбросил газ, судорожно сжал руль, тело дёрнулось вперёд — и обмякло. Машина встала посреди дороги. Татьяну резко прижало ремнём, она не сразу поняла, что случилось. Потом — крик, паника. Михаил не отвечал. Просто лежал, уронив голову на руль.
Она вызвала скорую, пыталась привести его в чувство. Врачи приехали быстро, но… Он уже не дышал.
Сердце. Мгновенно. Ремень ещё хранил запах его одеколона, а его уже не было.
Начались формальности: милиция, дочь с мужем, слёзы, вопросы. Но Татьяна ничего не слышала. Она сидела в машине, на том же месте, где ещё недавно строила планы. Смотрела, как его увозят. И не проронила ни слезинки. Она словно опустела.
Прошло девять дней. Потом сорок. Потом три месяца.
Дочь приезжала, приносила еду, убиралась. Пыталась заговорить с матерью. Напрасно. Татьяна словно жила где-то внутри себя. Механически передвигалась по квартире, варила борщ, но душа её была скована льдом.
И вот однажды дочь, будто невзначай, спросила:
— Мам, а чья это серебристая машина?
— Михаил её… — начала Татьяна, и тут воспоминания нахлынули лавиной. Она вспомнила, как он выбирал цвет, как радовался, как записывал маршруты… И тогда она зарыдала. Впервые по-настоящему. Не сдержанно — а с надрывом. Так, что дочь испугалась. Рыдания не утихали весь день и почти всю ночь. А под утро Татьяна заснула. И проснулась с мыслью: надо жить. Ради него.
Весной она приехала на дачу. Открыла рюкзак Михаила, который так и стоял нетронутым, и нашла синюю папку. Их маршрут. Его почерк. Его пометки: «здесь выпьем чай», «здесь ты точно захочешь сфотографироваться».
Она захлопнула папку. Слёзы душили, сердце рвалось наружу. «Какая, к чёрту, мечта?!» — хотелось закричать. Она почти выбросила её. Но не смогла. Положила в сумку.
Теперь на дачу она ездила на электричке. Зять забрал машину — обещал помогать, но потом закрутился в делах. Татьяна не сердилась. Ей, вроде, уже было всё равно.
Но по вечерам она открывала папку. Сначала — украдкой. Потом — каждый день. Читала, вспоминала. Он как будто был рядом. Шептал ей: «Поехали, Тань».
И однажды она решилась. Вернувшись в город, записалась на курсы. Не обычные — по экстремальному вождению. Инструктор, паренёк лет двадцати пяти, сначала усмехнулся. Но Татьяна была упряма. Она училась, тренировалась, сжимала руль так, словно от этого зависела её жизнь.
Она получила права. Настоящие. С отметкой. С гордостью.
А потом пришла к дочери. Твёрдо. Спокойно.
— Лена, спустись, пожалуйста. С ключами. И с документами.
Она взяла их, подошла к машине. Погладила капот. Села. Завела двигатель.
И тронулась с места. Не говоря ни слова. Через три дня она пересекла границу — первой страны из их маршрута.
Дальше — больше.
А с дочерью поговорит позже. Лена поймёт. Ведь это была их с Михаилом мечта. И теперь это — её дорога. Дорога без него. Но всё равно — вдвоём.
