– Мам, я сегодня с Ирой иду в кино! Будь на связи, хорошо? – бросил на ходу Иван, целуя Ольгу в щёку.
Он закрыл дверь в ванную, и сразу раздался шум воды. Сквозь него доносилось его бодрое напевание. Ольга села в кресло у окна и, как часто бывало, задержала взгляд на сыне. Он был счастлив. Лёгкий. Свободный.
Таким, каким она сама никогда не была.
Перед глазами мелькнуло прошлое – ей восемнадцать, она влюблена, как девочка, выходит замуж за Дмитрия. Тогда казалось, что любовь — это навсегда. Что всё будет просто, стоит только держаться друг за друга.
– Мам, а где моя синяя рубашка? – голос Вани вырвал её из воспоминаний.
– В шкафу, слева, как обычно, – улыбнулась она, чувствуя привычное тепло в груди.
Она подошла к зеркалу и вздрогнула. Красивая, статная, но глаза… Глаза выдавали усталость. Не от быта, нет. От самой жизни.
Тот день врезался в память как нож. Обычное утро, магазин у дома. Она – за хлебом. А он – с пакетом, в котором детская кашка и памперсы.
– Это… не то, о чём ты подумала, – пробормотал Дмитрий.
Но Ольга всё поняла сразу. У Светланы – его новая семья. А она, Ольга, больше не часть его жизни. Были крики, слёзы, унижение. Потом – пустота. Тишина. И новая жизнь.
Без него. Зато с сыном.
Свекровь тогда осталась с ней. Даже заступалась. Ольга вырастила Ваню одна. И лишь иногда позволяла себе вспоминать, как легко когда-то отдала своё счастье. Вернее, позволила его отнять.
Иван вышел из ванной, причёсанный, в той самой синей рубашке. Он стал взрослым. Самостоятельным. Мудрым. Таким, каким она сама мечтала быть в восемнадцать.
– Пока, мам! – крикнул он на ходу.
– Хорошего вечера, родной, – кивнула она, возвращаясь к креслу.
Тут пришло сообщение. Лёгкий звук, и на экране: «Михаил отправил вам заявку в друзья». У Ольги защемило сердце. Михаил? Тот самый Миха из школы? С букетами васильков по утрам?
Она позвонила подруге.
– Людка, ты не поверишь… Михаил! Из школы! Добавился ко мне!
– Мишка, который в тебя влюблён был вечность? Ну так чего ждёшь? Добавляй! Он, кстати, теперь директор какой-то. И вроде холостой…
Так началась их история. Сообщения. Разговоры до полуночи. Смешные картинки, тёплые слова, комплименты. Как будто вернулась в юность. Как будто снова легко дышится.
Через две недели Ольга призналась сыну:
– Вань, я хотела бы тебя познакомить с одним человеком…
Он ухмыльнулся.
– С Михаилом? Мам, ты светишься, как гирлянда. Я за тебя рад.
Она не сдержала слёз. От облегчения. От благодарности.
Но счастье длилось недолго. Михаил начал отдаляться. Сообщения становились короче. Потом пришло письмо:
«Ольга, прости. У меня есть другая. Просто… ты когда-то выбрала Дмитрия. Теперь ты знаешь, как это — быть брошенной».
Она читала и не верила глазам. Мужчина за сорок мстит за школьную влюблённость? Серьёзно?
Подруга примчалась, как вихрь.
– Пиши ему! Сейчас же! Вместе сочиним!
И они написали. Сквозь слёзы. Сквозь смех.
«Дорогой Мишенька! Спасибо! Ты был глотком свежего воздуха. Я снова почувствовала себя юной и красивой. Удачи тебе и твоему… будущему. Ольга».
Ответ был предсказуем: оскорбления. Но ей уже было всё равно.
Через неделю Ольга встретила в магазине женщину – яркую брюнетку с накрашенными губами и злым взглядом.
– Это вы?! Вы разрушили мои отношения с Михаилом!
Ольга замерла. А потом вдруг, в какой-то момент, ей стало… смешно.
– Ах, разлучница? – с улыбкой повторила она. – О, милая, вы не туда попали. Настоящая разлучница – это Света. Уводит мужей профессионально. Сначала моего, теперь вот и вашего…
– Света?!
– Ага. Улица Берёзовая, 15. Не ошибётесь – у неё белая иномарка. Я-то знаю.
Ольга вышла из магазина, едва сдерживая смех. Интересно, узнает ли Света, кто её подставил?
Вечером солнце садилось за крыши. Ольга сидела на балконе, лицом к закату. Она вдруг поняла: впервые за много лет ей хорошо. Не из-за мужчины. Не от флирта. Просто – хорошо.
Телефон завибрировал. Сообщение от сына:
«Мам, мы с Ирой хотим съехаться. Попробуем жить вместе. Без спешки. Без пафоса».
Ольга улыбнулась. Вот оно. Счастье. Видеть, как твой ребёнок строит свою жизнь осознанно. Мудро. Без ран и боли.
А она?.. Она просто будет жить. Для себя. Для тишины. Для покоя.
И если судьба когда-нибудь снова пошлёт ей любовь – она будет готова.
Но теперь – она принадлежит себе. И это у неё уже не отнять.
