— Где же они? — Светлана нервно оглядела кухню, затем гостиную. Пусто. В доме стояла непривычная, тревожная тишина.
С утра всё шло наперекосяк. Мать — суровая, неуступчивая, с тяжёлым взглядом и бесконечными придирками. Муж — угрюмый, раздражённый, глухой к любым словам. Жить с матерью они согласились «на пару дней». Дни превратились в недели.
— Мама! Игорь! — позвала она громче. Ни ответа, ни привета. Сердце ёкнуло.
Накинув куртку, она выбежала во двор, к сараю. Там обычно скрывался её муж, спасаясь от домашней рутины за ремонтом старых стульев. Дверь была приоткрыта, и оттуда доносились голоса.
— Если зачистить поверхность как следует, лак ляжет ровно, — говорила мать. Голос её звучал тепло, даже мягко.
— А я первый слой разбавляю, — отвечал Игорь. — Так дерево лучше пропитывается.
Светлана замерла на пороге, боясь нарушить хрупкое перемирие. Перед ней разворачивалось невероятное: её вечно конфликтующие мать и муж сидели за столом и вместе восстанавливали старую рамку для фотографий. На матери — фартук в пятнах лака, в руках у Игоря — кисть и наждачная бумага.
— Вот это номер, — прошептала Светлана и тихо присела в сторонке, наблюдая.
Ещё несколько недель назад она настаивала: матери нужно съехать. В пансионате, где та жила после смерти отца, начался ремонт. Обещали временно переселить. Но мать упёрлась: «Я только к дочери. И помогу, и не буду обузой».
Игорь был не в восторге. Он никогда не скрывал: с тёщей у него — лёд. Слишком разные. Она — резкая, принципиальная, с железными правилами. Он — терпеливый, но злопамятный.
С первого дня начались стычки: то ложки не туда убрал, то рубашку не так повесил, то дверью хлопнул. По вечерам Светлана выслушивала их молчаливые претензии. Два упрямых, властных человека — под одной крышей.
Она боялась: брак не выдержит.
А теперь — они сидели за одним столом. Оказалось, мать в молодости работала на мебельном комбинате. А Игорь — самоучка, мечтавший когда-то найти настоящего мастера.
— У вас твёрдая рука, — сказал он. — Не у каждого так получается.
— А у тебя чутьё, — ответила мать. — Редкий дар.
Потом они вместе ставили чайник, доставали из буфета банку малинового варенья. Светлана не выдержала:
— Вам мою мать подменили?
Мать фыркнула:
— Просто раньше не о чём было говорить. А теперь — общее дело нашлось. Я-то думала, он безрукий. А он, гляди, как столярничает!
Игорь рассмеялся:
— А я считал, вы меня на дух не переносите.
На дух не переношу тупость. А ты, выходит, не тупой.
Светлана молча смотрела на них. А потом улыбнулась.
Ночью, лёжа в кровати, она услышала, как Игорь прошептал:
— Спасибо, что мама с нами. Не думал, что мы сойдёмся.
А утром мать объявила:
— Решила. В пансионат не вернусь. Останусь тут. Помогу вам мастерскую открыть.
Светлана не стала спорить. Когда двое, не способных раньше даже смотреть друг на друга, начинают понимать, уважать и помогать — это не беда. Это чудо.
И, может быть, в этом доме снова станет тихо. Даже уютно.
