Когда-то я свято верила, что семья — это нерушимая крепость. Что родная сестра протянет руку, даже если весь свет оставит тебя в беде. Но жизнь показала иное. Предательство пришло не извне — его принесла Лидия, моя собственная кровь.
Мы были разными, как небо и земля. Я — старшая, рассудительная, привыкшая держать всё под контролем. Она — младшая, ветреная, с горячим нравом. В детстве я покрывала её перед родителями, вытаскивала из переделок, помогала с учёбой, потом — с институтом, с работой. А главное — с квартирой.
После смерти родителей нам осталась трёхкомнатная в центре Москвы — наследство не из дешёвых. Хотя документы были на мне, я никогда не считала жильё исключительно своим. Мы с Лидой договорились: она побудет там, пока не устроится, а я временно сниму комнату, чтобы ей не мешать. Тогда мне предложили хорошую должность в Подмосковье, и я решила — пусть будет так. Всё равно вернусь. Ведь мы же семья.
Но “временно” растянулось на годы. Лида вышла замуж, родила, потом развелась. Привела нового сожителя. Когда я осторожно напоминала о своём возвращении, она отмахивалась:
— Да брось, тебе одной где угодно найдётся уголок! А нам с Алёшкой и так тесно…
И всё это — с сахарной улыбочкой. А когда я спросила прямо, она вдруг заявила:
— Вообще-то, по справедливости, квартира тоже моя. Мы обе здесь выросли. Мама всегда говорила — всё пополам. Ты просто первой успела оформить документы.
Это было как нож в спину. Я никогда не была жадиной. Но услышать такое… от Лиды?
Я подала в суд. Через месяц получила повестку — встречный иск. Она наняла адвоката, разыскала старые расписки, привела свидетелей. Утверждала, будто я когда-то обещала ей квартиру, даже подделала письма, где якобы отказывалась от доли. Тогда я впервые поняла — передо мной не сестра, а чужая женщина.
Суд тянулся полгода. Я доказывала очевидное. А Лида приходила с сыном, кокетливо вздыхала и твердила: «Я просто защищаю ребёнка». Будто я — злодейка, а не его родная тётка.
Когда суд вынес решение в мою пользу, радости не было. Только пустота. Я вернулась в свою квартиру — и не узнала её. Чужие обои, чужая мебель, чужие запахи. Будто я чужая в доме, где провела полжизни.
Через пару дней принесли письмо. От Лиды. Всего одна строчка: «Ты не меня проиграла — ты проиграла семью».
И знаешь, что самое горькое? Она права. Я потеряла семью. Но не потому, что хотела денег или метраж. А потому, что однажды решила бороться за своё. И тогда поняла: кровные узы — не гарантия родства. Иногда родная сестра становится страшнее врага.