**Наследство чужой крови**
Сегодня снова поздно вернулась с работы. Квартира встретила меня глухим молчанием, в котором каждый шаг отдавался болезненным эхом. Два месяца без Саши. Два месяца, как он ушёл навсегда. Авария. Обычное слово, за которым — конец всего.
Семнадцать лет мы были вместе. Семнадцать лет после моего первого брака — неудачного, с побоями, с пьяным криком по ночам. Тогда я сбежала с двумя детьми, не зная, где голова, а где хвост. Подруга пустила пожить на пару дней, но дальше — хоть в омут.
Саша тогда искал помощницу для бабушки. Жил в деревне под Казанью, в старом доме, где половицы скрипели, как кости старухи. Бабушка почти не ходила, а он вечно был в разъездах.
— Платить много не смогу, — предупредил он честно, глядя прямо в глаза.
— Мне бы крышу над головой, — ответила я.
Так и остались. Сначала — как помощница, потом — как семья. Любовь пришла незаметно, но навсегда. Дети выросли с ним как с отцом. А мы с Сашей — не разлей вода.
— Через неделю пятнадцать лет, как ты в моей жизни, — обнял он как-то вечером.
— Да ну, — засмеялась я. — И без штампа ты мой муж.
— Оформим всё как положено.
Расписались тихо. Без фаты, без криков «Горько!». Вышли на улицу, держась за руки. У нас были планы. После смерти бабушки задумали открыть частный дом для стариков. Взяли кредит, вложили все сбережения. Должны были запуститься к зиме. Но потом — эта авария…
Теперь всё на мне.
В нотариальной конторе спросили:
— Других наследников первой очереди нет?
— Нет, — ответила я твёрдо. — Детей у Саши не было, моих он не усыновлял. Бабушка умерла.
— Родители?
Я пожала плечами.
— Мать лишили прав, отец… то появлялся, то исчезал. Я его даже в глаза не видела.
Но однажды дверь затряслась от ударов.
— Открывай! — рявкнул хриплый голос. В глазок — двое: мужчина с опухшим лицом и женщина, от которой разило перегаром.
— Это квартира моего сына! — орал он. — Половина моя!
— Кто вы такие?! — схватила перцовый баллончик.
— Я — Виктор Семёнов, отец Сашки. А это Людка. Пришли за наследством.
— Каким наследством?!
— Сашиным, — сипло проскрежетала женщина.
Хотели вломиться внутрь. Я упёрлась в дверь. Сосед вышел из лифта — они отступили, но через пару дней в нотариальную пришло заявление: Виктор требовал свою долю.
— Это нечестно! — голос дрожал. — Он Сашку бросил! Ни копейки не дал, ни дня не жил с ним!
— По закону он наследник, — вздохнула нотариус. — Ищите юриста.
И я начала бороться.
Искала свидетелей, рылась в архивах. Бывшая соседка бабушки вспомнила, как Виктор пьяным разбил окно и ударил сына. Тогда вызывали милицию — нашла старую справку. Были и документы о лишении прав.
Суд тянулся долго. А потом — будто Бог услышал: Виктор умер. Цирроз. Людка сгинула.
К зиме, как и мечтали, пансионат открылся. На фасаде — табличка: «Дом милосердия имени Александра Семёнова».
Я стою у крыльца, смотрю, как в окне улыбается седая старушка. И знаю: Саша гордился бы. Мы всё сделали. За двоих.
