**Наследство чужой крови**
Квартира встретила Ларису холодной тишиной, в которой каждый шаг отзывался глухим эхом. Она больше не замечала одиночества — за эти два месяца оно срослось с ней, как вторая кожа. Муж погиб. Сашенька — её опора, её любовь, её жизнь — разбился в автокатастрофе. И всё, что они строили годами, рухнуло в один миг.
Семнадцать лет они были вместе. Счастливые, светлые, настоящие. После первого брака, после побоев и бегства от пьяных скандалов, именно Саша вернул ей веру в людей. Он принял её с двумя детьми — дал им дом, тепло и заботу.
Тогда он жил в подмосковном посёлке с бабушкой — старой женщиной, заменившей ему родителей. Она еле ходила, а Саша часто уезжал в командировки. Тогда он и дал объявление: искал помощницу. Откликнулась Лариса — уставшая, с ребятишками на руках, без денег и жилья. Подруга пустила их пожить на пару дней, но дальше — хоть под забор.
— Зарплата будет небольшая, — честно предупредил Саша.
— Мне не до денег, — ответила она. — Хоть какая-то крыша, хоть какая-то работа.
Он задумался, потом кивнул:
— Поживите пока у нас. Я скоро уезжаю, бабушке будет спокойнее.
Так она осталась. Через три месяца они жили уже одной семьёй. Любовь пришла не сразу, но когда пришла — поселилась навеки. Саша стал детям настоящим отцом. Прошли годы. Дети выросли, разъехались. А они с Сашей — всё вместе.
— Через неделю пятнадцать лет, как ты ворвалась в мою жизнь, — как-то сказал он, обнимая её.
— И без штампа ты мне муж, — рассмеялась Лариса. — Самый любимый.
— Ну так подадим в ЗАГС. Пусть всё будет по закону.
Они расписались. Без пышности, без фаты. Просто поставили подписи и вышли на улицу, смеясь. Они были счастливы. У них были планы.
После смерти бабушки они задумали открыть частный дом для престарелых. Заброшенный особняк под Москвой, кредиты, субсидия, все их накопления — всё ушло в этот проект. К концу года должен был состояться запуск. Но всё перечеркнула авария.
Теперь всё держалось на Ларисе. И она готова была бороться — ради их мечты.
В нотариальной конторе спросили:
— Других наследников первой очереди нет?
— Нет, — уверенно ответила она. — Своих детей у него не было, моих он не усыновлял. Бабушка умерла.
— Родители?
Лариса пожала плечами.
— Мать лишили прав. Отец… Саша говорил, что тот иногда появлялся в детстве. Я его никогда не видела.
Она не придала значения этому разговору. Кто мог вспомнить о нём спустя столько лет?
Но однажды в дверь громко постучали.
— Мы знаем, ты дома! — прохрипел пьяный голос. — Открывай!
Лариса замерла. Подошла к глазку. Там стояли двое: мужчина с опухшим лицом и женщина с сигаретой.
— Это квартира моего сына! — рявкнул он. — Половина моя!
— Вы кто?! — вцепилась в баллончик с перцем дрожащими пальцами.
— Я — Виктор Семёнович, отец Сашки. А это Света. Пришли поговорить о наследстве.
— О каком наследстве?! — перехватило дыхание.
— О наследстве нашего Сашеньки, — слащаво вздохнула женщина.
Они попытались прорваться внутрь. Лариса преградила путь.
— Не имеете права!
Из лифта вышел сосед. Она захлопнула дверь. Снаружи загремели мат, удары. Сосед вызвал полицию. Непрошеные гости ушли. Но через несколько дней в нотариальную поступило заявление — Виктор Семёнович требует свою долю.
— Это же несправедливо! — голос Ларисы дрожал. — Он бросил сына! Ни копейки, ни дня! Я всё тянула одна!
— Понимаю, — тихо сказала помощница нотариуса. — Но закон есть закон. Обратитесь к адвокату.
И Лариса начала войну.
Она собирала справки, искала свидетелей, стучалась в двери, разыскивая тех, кто помнил детство Саши. Нашла записи о неуплате алиментов. Соседка бабушки вспомнила, как отец пришёл пьяный, разбил окно и ударил мальчика. Вызывали полицию — Лариса даже нашла старую выписку. Бабушка начинала процесс лишения прав — документы остались среди фотографий.
Суд тянулся долго. Но судьба, словно услышав её, вмешалась — Виктор Семёнович скончался от цирроза. Света исчезла. Осталась только Лариса. Единственная, кто был рядом с Сашей до конца.
К закрытию года, как они и мечтали, пансионат открылся. На фасаде красовалась табличка: «Дом милосердия имени Александра Соколова».
Лариса стояла на крыльце, глядя, как в окне улыбается седая старушка. И знала — Саша гордился бы. Она сделала всё. За них двоих.
