**Наследство чужой крови**
Лариса вернулась с работы. Пустая квартира встретила её гулким эхом шагов — как будто сама тишина подчеркивала, что здесь больше нет его голоса. Два месяца без Саши, и одиночество уже не просто привычка, а вторая кожа. Он погиб в аварии. И в одно мгновение всё рухнуло — семнадцать лет счастья, общих планов, смеха и тепла.
Они познакомились почти случайно. Тогда Саша искал помощницу для бабушки — старушка еле передвигалась, а он постоянно мотался в командировки. Лариса оказалась на улице с двумя детьми после побега от первого мужа, который предпочитал водку разговорам.
“Денег много не заплачу”, — честно сказал Саша.
“Мне бы крышу над головой”, — ответила она.
Так она осталась. Сначала — помощницей, потом — почти семьёй. Через три месяца они уже спали в одной комнате, а через год он усыновил её детей. Никаких сомнений, никаких “ты не родная”. Просто взял и полюбил.
“Через неделю пятнадцать лет, как ты ворвалась в мою жизнь”, — однажды обнял он её.
“Ты и так мой муж, даже без штампа”, — засмеялась она.
Но они всё же расписались. Без белого платья, без каравая — просто подали заявление и вышли из загса, держась за руки. А потом загорелись мечтой: открыть частный дом для пожилых. Взяли кредит, вложили все сбережения. Но авария перечеркнула всё.
После похорон нотариус спросил:
“Других наследников первой очереди нет?”
“Нет, — уверенно ответила Лариса. — Бабушка умерла, родителей у Саши не было. Ну, точнее, отец где-то есть, но он даже не вспоминал о сыне с детства.”
Казалось, это неважно. Кто его найдёт через столько лет?
Но судьба любит подкидывать сюрпризы. Однажды в дверь вломился пьяный ор:
“Эй, открывай! Это квартира моего сына, и мне тут половина положена!”
За дверью стояли двое: мужчина с лицом, напоминающим разбухший пельмень, и женщина, от которой разило дешёвым одеколоном.
“Я Иван Петрович, отец Сашки! — орал он. — А это Катька! Мы пришли за своим!”
Лариса схватилась за баллончик с перцовкой.
“Какого своего?! Вы ему хоть рубль в жизни дали?!”
Из лифта вышел сосед, и она захлопнула дверь, пока “гости” матерились и колотили в неё кулаками.
Но через пару дней в нотариальную пришло заявление: “почтенный родитель” требовал свою долю.
“По закону он имеет право”, — вздохнула помощница нотариуса.
Лариса не сдалась. Она искала архивы, свидетелей, находила старые справки о вызовах милиции — когда пьяный отец бил сына. Были даже бумаги о начале лишения прав.
Суд тянулся долго, но судьба сжалилась: Иван Петрович отправился в мир иной с диагнозом “цирроз в последней стадии”. А его спутница Катька, видимо, поняла, что выбивать деньги из покойников — не самая прибыльная схема.
К концу года пансионат открылся. На табличке у входа было выгравировано: «Дом заботы имени Александра Волкова».
Лариса стояла у крыльца, глядя, как в окне улыбается старушка с чашкой чая. И знала — Саша гордился бы. Она сделала это. За них обоих.