**Наследство чужой крови**
Ксения переступила порог. Пустая квартира дышала тишиной, в которой каждый шаг отдавался гулко, будто напоминая о недавней потере. Два месяца она прожила без него — и одиночество, сначала невыносимое, теперь будто вросло в кожу. Её Сережа погиб в аварии, оборвав всё, что они строили годами.
Семнадцать лет. Счастливых, наполненных теплом. После первого брака, после побоев и унижений, именно он, Сережа, стал спасением. Не просто принял её с двумя детьми — подарил им дом, заботу и ту любовь, в которую она уже не верила.
Они познакомились в пригороде Нижнего Новгорода. Он жил там с бабушкой — хрупкой старушкой, которая едва передвигалась по дому. Сам он часто уезжал в командировки, и потому дал объявление: искал помощницу. Ксения тогда была на грани — дети на руках, ни работы, ни жилья. Подруга приютила на пару дней, но дальше — только надежда.
— Много платить не смогу, — честно сказал он, глядя прямо в глаза.
— Мне не нужны деньги, — ответила она тихо. — Мне нужна крыша и работа.
Сергей задумался, потом кивнул:
— Оставайтесь пока. Я скоро уеду, бабушке будет легче, если кто-то рядом.
Так она осталась. Через три месяца они жили как семья. Любовь пришла не сразу, но когда пришла — навсегда. Он стал отцом её детям. Прошли годы — дети выросли, уехали, а они остались вдвоем. Не разлей вода.
— Через неделю пятнадцать лет, как ты вошла в мою жизнь, — обнял он её однажды.
— Не напоминай, — засмеялась Ксения. — Ты и так мой муж. Самый родной.
— Ну вот и распишемся. Пусть всё будет по закону.
Они подали в ЗАГС. Без пышности, без гостей — просто подписали бумаги и вышли на улицу, смеясь, как подростки. Они были счастливы. И у них были планы.
После смерти бабушки они решили открыть частный дом для престарелых. Заброшенный домик под городом, кредиты, их скромные сбережения — всё вложили в мечту. Запуск планировали к концу года. Но авария перечеркнула всё.
Теперь Ксения осталась одна. Но она не сдавалась — она боролась.
В нотариальной конторе спросили:
— Других наследников первой очереди нет?
— Нет, — уверенно ответила она. — Своих детей у него не было, моих он не усыновлял. Бабушка умерла пять лет назад.
— Родители?
Ксения пожала плечами.
— Мать лишили прав, отец… Сергей говорил, что тот иногда появлялся в детстве, но я его никогда не видела.
Разговор показался ей незначительным. Кто мог вспомнить о нём спустя столько лет?
Но однажды в дверь постучали так, будто хотели выбить её.
— Выходи! — раздался хриплый голос. — Ты дома!
Она осторожно заглянула в глазок. На площадке — мужчина и женщина с отекшими лицами, от которых несло перегаром.
— Это квартира моего сына! — рявкнул он. — Половина моя!
— Кто вы такие?! — крикнула Ксения, хватаясь за баллончик с перцем.
— Я — Николай Семёнович, отец Серёги. А это Галина. Пришли по делу — наследство.
— Какое наследство?! — едва выдохнула она.
— Наследство нашего Серёженьки, — с фальшивой скорбью протянула женщина.
Они попытались войти, но Ксения преградила путь.
— Вы сюда не войдёте!
Из лифта вышел сосед. Воспользовавшись моментом, она захлопнула дверь. Снаружи послышались мат, удары. Сосед вызвал полицию. Нежеланные гости ушли. Но через два дня в нотариальную поступило заявление — Николай Семёнович требовал свою долю.
— Это несправедливо! — голос Ксении дрожал. — Он даже не видел сына! Ни разу не помог! Ни копейки не дал! А я с Сергеем всё сама тянула, строила…
— Понимаю, — тихо сказала помощница нотариуса. — Но по закону он имеет право. Обратитесь к адвокату.
И Ксения начала бой.
Она собирала документы, искала свидетелей, обходила старых знакомых. Нашла справки о неуплате алиментов. Соседка бабушки вспомнила, как отец, пьяный, разбил окно и ударил мальчика — тогда вызывали полицию. В старых бумагах нашлось даже заявление о лишении прав.
Суд тянулся долго. Но судьба вмешалась — Николай Семёнович умер от цирроза. Галина исчезла. И осталась только Ксения. Та, что была рядом с Сережей до конца.
К концу года, как они и мечтали, открылся пансионат. Над входом висела табличка: *«Дом заботы имени Сергея Морозова»*.
Ксения стояла у крыльца, глядя, как в окне улыбается седая старушка. И знала — он гордился бы ей. Она сделала всё. За них двоих.
