А я — Света, а не Светка
Света сияла от счастья — все экзамены сдала! Пусть не на одни пятёрки, но достаточно хорошо, чтобы родители могли гордиться. Открывая дверь в квартиру, она услышала мамин голос и… чей-то чужой, глухой, будто из далёкого прошлого. Девушка тихонько прошмыгнула в свою комнату, не желая мешать, но невольно подслушала:
— Я тебе, Тамара, последний раз говорю… — резко бросила мать.
Стук в прихожей — это отец вернулся на обед. Света выглянула в коридор и столкнулась взглядом с женщиной в потёртом белом платке. Черты лица показались до боли знакомыми. Где-то она её видела… Давний отголосок воспоминания кольнул резко и неприятно. Та самая женщина с навязчивым, липким взглядом. Та, что назвала её когда-то «Светкой».
— Здравствуй, Светка. Здравствуй, доченька, — проговорила нежданная гостья.
— Иди, Тамара, — сухо сказал отец.
— Иду, иду… До встречи, сестрёнка, — бросила женщина и вышла.
Света стояла, ошеломлённая.
— Пап, кто это?
— Мамина знакомая.
— Но она назвала её сестрой.
— Девчонки так иногда… Наверное.
Но тревожный взгляд матери и гнетущая тишина в доме говорили об обратном. Было ясно — это не просто знакомая. Это часть их тайны.
Через пару дней Света снова столкнулась с Тамарой.
— Ну, здравствуй, Светка, — сказала та, подойдя вплотную.
— Я не Светка, я Света.
— А ты меня помнишь?
— Не знаю… Вы к маме приходили.
— К маме? Я твоя мать, Светочка… Настоящая…
Тамара схватила её за руки. Говорила горячо, сбивчиво, умоляюще. И Света — сама не понимая почему — пошла за ней.
— Вот, заходи, доченька, — женщина повела её в старую комнатушку. — Здесь ты жила, до двух лет… Помнишь?
Свету накрыла волна воспоминаний: грязный пол, окурки, кто-то орет, пинает дверь, а она, совсем крошка, ищет на полу что-то съестное. Кто-то лезет ей в рот грязными пальцами… И она кусает — до крови. Страх. Слёзы. Холод. Светка… тогда её звали Светкой.
Хриплый голос в комнате вырвал её из забытья:
— Томка, опять шляешься? Деньги принесла?
Ввалился пьяный мужик с мутными глазами.
— Это кто у нас? Мне подарок? — и потянулся к Свете.
Она резко открыла сумку, достала деньги:
— Вот! Только не приходите больше. Ни к нам, ни к маме, ни к папе. Я всё вспомнила. И вы мне — никто.
— Светка…
— Меня зовут Света!
Она бежала домой, захлёбываясь слезами. Дома её трясло, поднялась температура. Мама нашла её в слезах.
— Мам, я была у неё… Вспомнила… сало… грязные руки в рот… я укусила…
— Доченька моя… — мать качала её, как маленькую.
А потом рассказала. О том, как в детдоме были две сестры — Тамара и Лена. Их удочерили вместе. Тома сначала была ласковой, но потом… изменилась. Курила, воровала, сбежала, а потом вернулась — беременная. Ребёнок был от неизвестного. Родители простили. Лена, тогда ещё студентка, согласилась помочь… и забрала малышку к себе. Светка стала Светой. А Тамару лишили прав, она ещё и деньги требовала за отказ.
С тех пор Света стала их дочерью — и по любви, и по документам.
Тамара иногда возвращалась. Плакала. Просила прощения.
— Светочка, доченька…
— Я Света. Простите, тётя Тома.
Мама всё терпела.
— Она мне родная. Может, я — её последняя ниточка к нормальной жизни…
Однажды пришёл Витька, тот самый с грязными пальцами.
— Тамара в больнице. Плохо ей.
Они поехали.
— Прости, дочка, — сказала уже трезвая, бледная Тамара. — Спасибо, что живешь. Спасибо, что у меня была ты… хоть немного.
— Всё будет хорошо. Живи. Мы тебя вытащим.
Но она не выжила.
Позже Света снова увидела Витька. Он был трезв.
— Я завязал. Благодаря ей… прости, Светка…
— Я Света.
— Знаешь… Я не твой отец, но знаю, где он. Показать?
Он привёл её к могиле красивого мужчины. Там Свету встретила пожилая женщина.
— Ты его дочь?
— Думаю, да…
— Я твоя бабушка…
С тех пор у Светы — две могилы. И две жизни: одна, от которой она сбежала, и другая, в которой выросла.
Она ходит к тем, кто дал ей жизнь. Ходит и рассказывает о себе. Обещает жить достойно — и держит это обещание.
