Ольга Ивановна зашла к невестке без предупреждения. Лиза стояла в прихожей с малышкой на руках, пытаясь убаюкать капризную кроху.
“Не спит?” — спросила свекровь, снимая пальто.
“Нет,” — вздохнула Лиза.
“А ты сама когда в последний раз спала?” — прищурилась Ольга Ивановна.
“Не помню… Только на руках засыпает,” — прошептала невестка.
“Давай-ка мне Алёнку, я покатаю её на машине, быстро уснёт. Через пару часов вернёмся. А ты ложись, отдохни!”
Лиза хотела возразить, но усталость пересилила. Передала дочку, проводила их взглядом и… вместо сна бросилась наводить порядок. Подобрала разбросанные игрушки, вымыла гору посуды, загрузила стиралку, отдраила плиту и даже испекла шарлотку — нельзя же встречать гостей с пустыми руками!
Ольга Ивановна не была злой — просто строгой. Её тихий голос звучал как приказ, даже “спасибо” казалось указанием. Невысокая, худощавая, с тёмными волосами и пронзительным взглядом, от которого невольно выпрямляешь спину. Лиза всегда старалась ей угодить: даже о беременности первой сообщила свекрови, а не родителям.
Замуж она вышла рано, в двадцать. За Серёжу — друга детства. Родители купили им участок под Москвой, к свадьбе дом был готов. Ключи вручили со словами: “Живите да любите”.
Семья была дружная, но с родителями мужа Лиза чувствовала себя как на экзамене. После рождения Алёнки всё усложнилось: девочка плохо спала, молока не хватало — Лиза худощавой тенью металась по дому, отказываясь от помощи. “Сама справлюсь!” — твердила она, хотя сил уже не было.
И вот нежданный визит. Лиза, не успевшая даже причесаться, стояла среди хаоса: грязная посуда, разбросанные вещи, пятна на полу…
Ольга Ивановна вошла, огляделась и просто сказала: “Завезли вам молока, хлеба, кое-что из деревенского.” Потом твёрдо добавила: “Отдавай ребёнка. Поедем с дедом, покатаем. А ты — спать. Никаких дел, поняла?”
Лиза кивнула. Но как только дверь закрылась, схватила тряпку. “Как можно в таком бардаке гостей принимать?!”
Когда свекры вернулись, дом сиял: полы натёрты, пирог румянился на столе, даже шторы перевешаны.
Ольга Ивановна, держа спящую внучку, вдруг сжала губы. “Мы не останемся,” — сказала она, передавая Алёнку.
“Почему?” — испугалась Лиза.
“Мы забирали ребёнка, чтобы ты отдыхала, а не шваброй махала! — резко ответила свекровь. — Ты — мать. Если не научишься принимать помощь, сляжешь. Мы же не чужие.”
Развернулась и ушла. А у Лизы в груди стало и больно, и стыдно. Потому что правда — вся, до последнего слова. И этот урок она запомнила надолго.
