Обиженные внучки
Лена переступила порог квартиры, и сразу же дочери бросились к ней в слезах. Девочки только что вернулись от бабушки — и были раздавлены.
— Мам, бабушка нас не любит… — всхлипывали они в унисон. — Саше и Даше всё можно, а нам — ничего! Им подарки, шоколад, а нам только «отстаньте», «не шумите», «уйдите отсюда».
Лена стиснула зубы. Сердце сжалось в комок — она знала это чувство слишком хорошо. Но слышать такое от своих детей было хуже всего.
Свекровь, Галина Петровна, всегда относилась к её дочерям с холодной снисходительностью. А вот детей её родной дочери — племянников Сашу и Дашу — боготворила. Им — всё, остальным — жалкие крохи. Или просто презрение.
Раньше Лена терпела, оправдывала: возраст, характер, усталость. Но с годами правда стала ясна: для Галины Петровны внуки делились на «настоящих» и «чужих». И даже родная кровь — если не от «той» невестки — не имела значения.
Девочки рассказывали, как бабушка отчитала их за громкий смех, а через пять минут разрешила Саше гонять по полу игрушечные машинки, хотя тот орал как резаный. Или как поставила на стол именинный торт — «для гостей», а родным внучкам достался лишь чай без сахара.
Самое страшное случилось, когда Галина Петровна отправила Лениных девочек домой одних — через промозглую осень, пустынный двор, где бродили стаи бродячих псов. Им было по семь. Они тряслись от холода и страха. А бабушка даже не удосужилась позвонить.
Когда Лена узнала об этом, её голос дрогнул. Она набрала номер свекрови, но та лишь фыркнула:
— Что за неженки! В моё время дети сами в школу ходили за три версты.
После этого разговора муж Лены, Михаил, впервые за всё время повысил на мать голос. Не кричал. Просто твёрдо сказал:
— Мама, если ты не можешь быть бабушкой для всех, тогда не будь ею ни для кого.
Прошли годы. Девочки выросли умными, добрыми — и давно не спрашивали, когда поедут к бабушке. А Галина Петровна… состарилась. Врачи приходили всё чаще, таблетки заменили конфеты, а телевизор — живые голоса.
Однажды она попыталась позвать внуков. Позвонила Саше — тот сослался на работу, Даша была «очень занята». Тогда она вспомнила про «других».
— Пусть придут, уберутся, продукты купят. Я ведь им всё-таки бабушка…
Лена выслушала, замерла на мгновение, затем ответила:
— Бабушка? А они для вас — кто? Помните, как вы им сказали: «Я вас не звала»? Ну вот. Они и не придут. Потому что помнят это слишком хорошо.
В трубке повисла тишина. И в доме Галины Петровны стало тихо. По-настоящему. Навсегда.
