Он ушёл к «любви всей жизни», а в итоге остался один: как Светлана выстояла и обрела настоящее счастье
— Света, помнишь, мы с тобой договаривались быть честными?.. Я должен сказать правду: я влюбился. В другую. Прости, но я ухожу. Она — та самая, с которой хочу встретить старость. Она необыкновенная, она как… звёздное небо. Эти чувства — они настоящие, безграничные, как океан…
Когда Артём говорил это, его глаза сияли, словно он увидел чудо. А Светлана стояла, сжимая спинку стула, чтобы не упасть.
— Ты в порядке, Артём? Какая ещё любовь всей жизни? А я тогда кто? Ты забыл, что у нас сын? Полтора года, Артём. Я сижу с ребёнком, не работаю, а ты, в тридцать пять, вдруг возомнил себя романтиком?
— Света, я… — он попытался что-то сказать, но, словно испугавшись, ушёл в ванную с телефоном. Видимо, торопился обсудить свою «вселенскую» любовь.
Вечером Светлана плакала, обнимая спящего Стёпу. Ночь прошла без сна, а утром, наскоро заплетя волосы и одев сына, она отправилась к свекрови.
— Светка, ну что ты ноешь. Мужика надо было держать крепче. Ходишь, как тень — ни макияжа, ни ухода, а потом удивляешься, что муж сбежал. Сейчас другое время: всё быстро меняется. Вот и Артёмка нашёл свою судьбу. Ты не первая, не последняя. Приводи Стёпку, помогу, если что. А там, глядишь, и сама кого-нибудь встретишь, — отмахнулась Галина Ивановна, будто речь шла не о семье, а о надоевшем телесериале.
Светлана шла домой, чувствуя, как внутри гаснет последний огонёк. Надежда. Вера. Мечты. Всё кончено.
Она плакала ещё три дня. Потом встала, умылась и сделала главное: подала на алименты и развод. Хватит верить, что что-то можно исправить. Пусть Артём получит свою желанную свободу.
Свекровь изредка помогала, но это было больше похоже на милостыню. Упаковка пелёнок — как подачка, пара тысяч на «мороженое» — с важным видом. Мать Светланы жила в Воронеже, пересылала немного денег, каждый раз жалуясь, как несправедлива жизнь. Светлана молча слушала, стиснув зубы.
Прошёл год. Она устроила Стёпу в садик, нашла работу. Первые месяцы были кошмаром: больничные, капризы, усталость. Но постепенно всё наладилось. Новая жизнь принесла неожиданные плюсы: свободу, покой, отсутствие лжи. Иногда она смотрела на уставших отцов у садика и думала: «Хорошо, что я одна».
И вдруг звонок от свекрови:
— Светочка! Радость-то какая! Артёмка станет папой, представляешь?
— Замечательно. Здоровья малышу, — сухо ответила Светлана. И с удивлением поняла — не больно. Значит, отпустила.
А через неделю — новый звонок. На этот раз с истерикой.
— Света! Беда! Артём попал в аварию! В больнице! Его Ладу разнесло вдребезги, сам чудом выжил. Теперь хромает… Горе-то какое!
Светлана замолчала. Ей стало жаль. Всё-таки отец её сына. Но жалость — не повод возвращаться в прошлое.
Через два дня свекровь позвонила снова:
— Света, ты должна забрать Артёма. Ухаживать за ним. Я помогу. Надо его спасти!
— Должна? С чего вдруг?
— Ну вы же почти семья. Просто штамп в паспорте убрали. У вас же сын! Он же всегда спрашивал про Стёпку, любил его. И тебя тоже. Просто ошибся. Все ошибаются.
— Ошибся? Пусть теперь его «звёздная любовь» о нём заботится.
— Она его бросила! Сказала, что хромой ей не нужен. Их ребёнка хочет отдать в детдом, представляешь?
— Отлично представляю. Но это не мои проблемы. Он забыл про нас, когда мы были ему нужны. Виделся со Стёпой раз в полгода, алименты — гроши. Где был его «долг» тогда?
— Да ты бездушная! Расскажу внуку, как ты отца предала! Вырастет — узнает правду!
— Расскажите, Галина Ивановна. Только начните с того, как он нас бросил. И где он был, когда Стёпа болел и плакал по ночам. Мне не страшно. Пусть знает всё.
В итоге свекровь забрала сына к себе. Он поправился, начал ходить, хоть и с тростью. А вскоре Светлана случайно встретила подругу, которая рассказала ужасное:
— Свет, ты в курсе, что Галина Ивановна по всему району разносит, будто ты бросила Артёма, когда он был в коме? Что никакой другой женщины не было, а ты просто сбежала, пока он умирал?
— Что?!
— Да! И что ты запрещаешь ему видеться со Стёпой, что он — несчастная жертва, а ты — холодная эгоистка. Говорят, он из-за тебя в аварию попал — якобы переживал…
Светлана шла домой, словно в тумане. Как можно так врать? И самое страшное — люди верят…
Стёпа бежал рядом, радостно болтая, а она вдруг остановилась.
— Мам, мы пришли! Чего ты такая грустная? Из-за бабушки? Из-за папы?
Она кивнула, не в силах ответить.
— Не грусти. Я буду хорошим, за всех. Я тебя люблю, мамочка!
И тогда, обняв сына, Светлана почувствовала невероятную лёгкость. Будто сбросила тяжёлый груз. Пусть говорят. Пусть лгут. Главное — вот оно, настоящее. Маленькие тёплые руки, доверчиво обнимающие её. Искренняя любовь, которой не нужны слова.
Вот оно — счастье. Не выдуманные сказки, не пустые обещания. А эта простая, чистая детская любовь — и уверенность, что всё будет хорошо. И оно обязательно будет.
