Февральским утром Татьяна стояла у окна, глядя на мокрую мостовую, проглядывающую сквозь остатки снега. Погода была хмурая, тихая, и в этой тишине чувствовалась какая-то тоска. Взгляд её скользнул по двору, по детской площадке, где раньше она провожала сына в армию, дочь в школу. А теперь там были чужие ребятишки, чужие семьи, чужие заботы.
— Видимо, вот она и наступила — моя старость, — прошептала Татьяна. — Тихая, одинокая, не по плану.
Большой обеденный стол в гостиной стоял пустым. Тот самый, за которым они с Сергеем мечтали по выходным нянчить внуков, варить щи, собирать родню. Но Серёжа ушёл слишком рано. А внуки… Были, но далеко.
Ольга, дочка, давно уехала за границу. Там у неё карьера, перспективы, другая жизнь. Маму звать не спешила. Витя, младший, живёт в городе, но на другом конце — в престижном районе. Заезжает. Иногда. Раз в месяц. В выходные забирает на пару часов — чайку попить, с детками пообщаться. У него двойняшки — Данила и Артём, уже в первый класс пошли.
Сердце Татьяны ныло не от старости, а от пустоты. Она взяла старый альбом. Свадебное фото: Серёжа — молодой, в белой рубашке, с гитарой в руках. Эх, как он пел… Как она его любила. Как всё тогда было по-другому — ярко, шумно, радостно.
Резкий звук уведомления выдернул её из воспоминаний. Соцсети. Сообщение от Лариски, школьной подруги:
«Тань, привет! У меня юбилей, наш класс собираю. Приходи, договорились!»
Татьяна сомневалась. О чём рассказывать? Дом, пенсия, редкие звонки детей. Но пошла. Всё-таки юбилей. Вечер. Повод.
Семь одноклассников. Уютно, тепло. Лариса Петровна, та самая Лариска, бегает между кухней и гостиной — закуски, тосты, истории. Татьяна помогает, улыбается. Вспоминают походы, костры, рюкзаки, школьные проделки. И вдруг — звонок в дверь.
— О, Колька! Пришёл! — вскрикнула Лариса и бросилась открывать.
В комнату вошёл мужчина — статный, с благородной сединой, усами, уверенной походкой. Поздоровался, пожал руки, а потом улыбнулся и обратился к Татьяне:
— Привет, Танюша! Сколько лет, сколько зим!
Она растерялась. Не узнала. И только через мгновение — озарение.
— Так это ты, Колян! Мы же с первого по пятый за одной партой сидели!
Татьяна рассмеялась. Вспомнила. Маленький озорник, с которым учительница просила его не сажать. А потом — так и просидели бок о бок все пять лет. Сейчас он был совсем другим. Спокойный, интересный, с тёплым взглядом.
Они проговорили весь вечер. Он рассказал, что жил в другом городе, преподавал, потом развёлся — жена ушла к другу. Сын взрослый, остался там. А он — вот, вернулся на родину. Соскучился.
Когда гости стали расходиться, Лариса хитренько предложила:
— Тань, останься, помойку доделаем.
— Нет, пойду. Домой недалеко.
— Я провожу, — вдруг сказал Николай.
И они пошли. Татьяна взяла его под руку, и шагали они по февральскому вечеру, под лёгкими снежинками, освещёнными фонарями.
— Зима нынче тёплая, — заметил он.
— Да, и правда, — ответила она, улыбаясь.
— Я думал, тут холодно. А тут тепло. Знаешь, почему?
— Почему?
— Потому что ты рядом.
Они дошли до её дома. Стояли у подъезда, болтали, смеялись. Было так легко, так светло на душе. Как в молодости.
Когда она зашла в квартиру, телефон снова пискнул.
«Пойдём завтра в кино, Танюша?»
Татьяна посмотрела на экран, прижала телефон к груди и улыбнулась.
Теперь в её жизни не было места одиночеству.
