От предательства к счастью: история, в которую трудно поверить
Артём стоял на узкой московской улочке, а перед ним — рыдающая девушка, потерянная и измученная. Он смотрел на неё равнодушным взглядом, и в голове вертелась одна мысль: «Ну когда ты уже отстанешь, Катюша? Оставь меня в покое».
Месяцами он избегал её. Сначала осторожно, потом всё откровеннее. Но Елена словно не замечала этого. Она преследовала его — возле дома, у офиса его отца, возле института. Вчера она приехала на подмосковную ферму, где он проходил практику, и умоляла вернуться. Теперь же стояла перед ним на коленях:
— Артёмка, я люблю тебя, понимаешь? Я всё для тебя готова! Она тебе не ровня, ты же сам знаешь!
Он резко отпрянул, сжал кулаки и сквозь зубы бросил:
— Очнись. Тебя я не люблю. Никогда не любил. Я сделал предложение Марине, и через неделю наша свадьба. Хватит портить мне жизнь.
— А вечер в Питере? А ночь на дне рождения у Саши? Ты клялся, что не оставишь меня!
— Я был пьян. И пьяному, как говорится, море по колено… — не успел он договорить, как Катя вцепилась в него, пытаясь поцеловать. Артём оттолкнул её так резко, что она едва устояла на ногах.
— Если ещё раз попробуешь — пеняшь на себя. Я не хочу ссор с Мариной из-за тебя. Между нами всё кончено. Раз и навсегда. Единственное, что могу предложить — дружба. Если согласна — хорошо. Нет — прощай.
— А если я куплю тебе квартиру? В центре, как ты всегда хотел? Твой отец ведь так и не подарил…
— Мне ничего от тебя не нужно. И не понадобится. До свидания.
Он развернулся и ушёл. В висках стучало от злости, в груди — тяжёлый камень. Казалось, он наконец освободился, но самое лишь начиналось.
Дома отец — Игорь Васильевич — сразу заметил, что сын не в себе.
— Что-то случилось, Артём? Ты будто сам не свой.
— Всё в порядке, батя. Мы с Мариной всё решаем, свадьба идёт по плану.
— Хорошо. Очень хорошо. Рад, что ты наконец остепенился, выбрал достойную девушку. Гордость берёт, сынок.
И правда, Артём изменился. Из вечного кутилы он постепенно стал интересоваться семейным делом. Наведывался в контору, учился у отца, вникал в тонкости. Отец был доволен. Но тревожился — не сорвётся ли сын снова? Не вернётся ли к прежней жизни?
До свадьбы оставалось шесть дней, когда в их дом ворвался отец невесты. Мужчина был вне себя.
— Женитьбы не будет! — крикнул он и швырнул на стол флешку. — Включите и поймёте, что за человека вы считаете сыном!
Игорь Васильевич вставил флешку, и лицо его побелело.
На экране — Артём, в ночном клубе, пьяный, окружённый полуобнажёнными девушками, размахивающий бутылкой шампанского. Дата записи — «вчера». Но Артём узнал этот вечер — это было ещё до Марины.
— Это подделка! — вырвалось он. — Это старое видео! Кто-то изменил дату…
— Замолчи, — холодно прервал отец. — Ты опозорил на нас. Уходи. Ты больше не мой сын.
Артём не стал спорить. Просто вышел. Хотел сесть в машину — но охранники не пустили. Забрали ключи. Дом был для него закрыт. Всё, что он считал своим, исчезло в одно мгновение.
Он поехал к лучшему другу. Серёга. Единственный, кому мог доверять.
Но когда дверь открылась… в прихожей стояли Сергей и Марина. В домашних халатах. На лицах — вина, но не раскаяние.
— Ты что, правда думал, что она тебя ждёт? — усмехнулась Марина. — Между нами с Серёжей давно всё серьёзно. Ты был просто… удобен.
Артём вышел. Мир плыл перед глазами. Доверие — разбито. Любовь — обман. Друзья — предали.
Он шёл по обочине. Мысли текли мутно — один шаг вперёд, и всё закончится. Тишина. Покой.
Визг тормозов. Грубый окрик.
— Ты жизни не рад, парень?! Совсем крыша поехала?
Из машины вышел мужчина лет шестидесяти. Схватил Артёма за плечо.
— Поехали ко мне. Разберёмся.
Артём не сопротивлялся. Безвольно сел в машину.
Дом оказался в глухой деревне под Тверью. Небольшой, но ухоженный, с яблоневым садом.
— Небогато, — сказал старик. — Но здесь тебя никто не достанет.
Девушка в инвалидной коляске встретила их у крыльца.
— Юля, это Артём. Ему сейчас несладко.
— Несладко? — рассмеялась Юля. — Да он здоров, красив, молод. А я вот без ног. И ничего — живу. Работаю. Даже шучу.
Впервые за долгое время Артём улыбнулся. Она была… не такой. Не ныла. Не изображала героизм. Просто жила. И светилась изнутри.
Он остался. Николай Иванович, хозяин дома, сказал прямо:
— Живи, но трудись. На ферме руки всегда нужны.
Артём согласился. Работал не покоя рук. Не жаловался. Смеялся — по-настоящему. С Юлей они сдружились. Потом стали ближе. Он смотрел на неё иначе. Не как на инвалида. А как на спасение.
— Юлька… кажется, я влюбился, — однажды прошептал он.
— Да не «кажется», а точно, — засмеялась она.
Он сделал предложение. Она сказала «да». Они поженились. Родилась дочь. И тогда Артём понял: он обрёл то, о чём даже не мечтал. Настоящее.
Однажды на ферму приехал инвестор. Николай Иванович позвал Артёма:
— Познакомься, это наш возможный компаньон.
Мужчина обернулся — и остолбенел.
— Здравствуй, отец.
Игорь Васильевич молчал. Потом подошёл ближе.
— Ты изменился. Стал мужем. Отцом. Я горжусь тобой. Прости меня.
Они обнялись.
Теперь Артём знает: даже разбитое можно собрать заново. Даже потерянное — вернуть. Но сначала придётся пройти сквозь предательство, боль и пустоту. А потом — строить жизнь заново. Медленно. С любовью. С верой. И с теми,И когда вечером он смотрел, как Юля качает их малышку, а за окном тихо падал снег, он понял, что настоящая жизнь только начинается.
