Между зятём и здравым смыслом: как Анфиса освободилась от «маминого мальчика»
Анфиса и представить не могла, что её брак станет заложником третьего лишнего — женщины, именовавшей себя «просто любящей матерью». С Артёмом она познакомилась уже взрослой, уверенной в себе. Не красавчик, не бабник, но с тёплой улыбкой, тихим голосом и — как ей казалось — доброй душой. Он покорил её не внешностью, а тем, что казался настоящим, тихим, надёжным. Но истинное лицо Артёма открыла свекровь, ворвавшаяся в их жизнь — и осевшая там, как тень, без намёка на исчезновение.
Силу духа Анфиса познавала с юности. В университете ей пришлось однажды сцепиться за честь, когда наглая сокурсница попыталась выдать её дипломную за свою. Тогда Фиса впервые поднялась и громко заявила о себе. С тех пор она не позволяла себя унижать. Эта твёрдость помогла ей построить карьеру, стать независимой, ухоженной. Её уважали, но и побаивались. Женщины — за прямоту, мужчины — за недоступность. И всё же Артём сумел пробиться сквозь её броню.
Свадьба прошла скромно, но с надеждой. До первого общего праздника. Тогда свекровь, явившись раньше всех, начала с упрёков: «Ты хозяйка, а тут свинарник!» — хотя квартира блестела. Потом заявила, что праздника не будет — «будем отмечать по-семейному». Анфиса не стерпела. Выставила свекровь, а следом — и мужа, вставшего на сторону матери. Праздник удался без них.
Позже Артём вернулся с розами и извинениями — «мама передаёт поздравления». Анфиса простила. Но поняла: это не конец, а передышка. Со временем Артём стал всё чаще пропадать у мамы, а та, будто играя, превратилась в «подружку» невестки. То на чай позовёт, то совет попросит. Фиса ходила, молчала, ждала. До одного звонка.
«Срочные дела, заезжай. И Артёма возьми!» — сказала свекровь. Встретила на пороге: «Уборка. Брат завтра приезжает. Продукты — Артёму, ты — плита, полы. Без выкрутасов, как на твоём дне рождения». Артём, как послушный щенок, покорно кивал.
Анфиса выдохнула. И спокойно произнесла:
— Конечно. Только у вас моющего нет. А без него никак.
— У нас сода… и уксус, — пробурчала свекровь.
— Нет-нет, я схожу домой, принесу всё необходимое. Артём пусть идёт в магазин.
Вернувшись, Анфиса не принесла ни грамма химии. Только чемоданы — с вещами мужа. Поставила их посреди свекровиной кухни и сказала:
— Вот всё, что нужно. Только я, пожалуй, у подруги посижу. Химия, знаете ли, едкая.
Свекровь, обеспокоенная задержкой, решила проверить. Распахнула дверь — и остолбенела. В квартире царил не беспорядок — тщательно выверенный, почти художественный разгром. Раскиданная одежда, крупа на полу, отпечатки ладоней на стекле, пол, усыпанный крошками, и чемоданы в центре этого действа. Артём стоял сзади, бессмысленно моргая.
— Я правоохранительные органы вызову! — завопила свекровь.
Но полицейские лишь развели руками:
— Ущерба нет. Хаос — не преступление.
Анфиса ту ночь телефон не брала. Заперлась в комнате, словно в крепости. Утром — в суд. Подала на развод. Делить было нечего: арендованная квартира, вещей — кот наплакал. Свою старую «однушку» Анфиса сдавала, теперь она ждала её.
Когда пришлось встретиться с Артёмом в последний раз, она тихо сказала:
— У тебя одна жена — твоя мама. Вот с ней и живи. А я хочу быть не прислугой, а супругой. И не для того я себя ценить научилась, чтобы снова разучиться.
Она ушла. Без криков. Без слёз. Просто — навсегда.
