В воздухе витал аромат жаркого с картошкой, свечи на столе дрожали тёплыми огоньками, а Светлана поправляла края скатерти, сердце её трепетало в ожидании мужа. Сегодня она особенно старалась — скоро Новый год, хотелось сделать вечер волшебным. Но Сергей опаздывал — уже два часа. Еда остыла, даже душа её слегка подмёрзла. Однако когда дверь наконец открылась, она с радостью бросилась к нему — ведь он вернулся.
Они молча сели ужинать. Света улыбалась, полная надежд, а Серёжа безучастно водил вилкой по тарелке. Вдруг он отложил прибор и, не поднимая глаз, бросил:
— Мясо, как подошва. Да и вообще… Я ухожу. У меня есть другая. Давно. Не люблю тебя, понятно? Может, и не любил никогда. Зачем мы поженились — загадка.
Слова резали, как нож. Светлана онемела, застыв с куском того самого мяса во рту. Восемь лет брака — и всё рухнуло за один ужин.
— А я? — прошептала она. — Что мне теперь делать?
— Живи. Ты молодая, ещё встретишь кого-нибудь. Детей нет — значит, ничего не держит. А Татьяна, к которой я ухожу, замечательная. Старше меня, с сыном, которого я люблю, как своего. Он называет меня папой. И готовит, кстати, получше…
Говорил он ровно, будто обсуждал прогноз погоды. Квартиру оставляет ей — он не монстр. Машину забирает — кредит его. Всё честно. Даже добавил:
— С наступающим, Света. Пусть в новом году тебе повезёт.
С этими словами он вышел, оставив после себя лишь след любимого одеколона — и гробовую тишину.
Татьяна… Мальчик, который зовёт его папой… Боже, как же больно.
Светлана опустилась в кресло и уставилась в стену. На подлокотнике валялась его майка. Та самая, в которой он спал. Она прижала её к лицу и разрыдалась. Тихо, горько, как плачут, когда рушится не просто любовь — а вся вселенная.
Но утро принесло ясность. Майка полетела в ведро. Она вытерла слёзы, поднялась и прошептала: «Хватит. Я не сдамся».
Корпоратив пропустила — не до веселья. Коллеги смотрели с жалостью, особенно бухгалтер Марина, которой она в порыве откровенности всё выложила. Их сочувствие жгло сильнее измены.
Мама, узнав, лишь вздохнула:
— Может, одумается? Всякое бывает, доченька…
— Не хочу, мам. Он меня не любил. А я… Наверное, просто не знала, что это такое.
— Приезжай к нам на праздники…
— Нет. Хочу побыть одна. Отвыкнуть.
31 декабря Света купила мандарины, оливье, шампанское и баночку кильки в томате. Развесила гирлянды на окне, как делала всегда. И вдруг вспомнила детскую примету — написать желание на клочке бумаги.
«Хочу встретить того, кто станет родным», — вывела она, сложила листок и сунула под подушку.
На душе стало легче. Под бой курантов она вышла на балкон и, глядя в звёздное небо, усмехнулась:
— Ну и где же ты, моя судьба? Только не осуждай за жёсткое мясо и не уходи к Татьяне! Просто приди.
— А какую музыку любишь? — донёсся снизу голос.
— Кто… кто это? — растерялась Света.
— Артём. С первого этажа. Случайно подслушал. Извините…
— Классику. И романсы.
— Отлично. Я не пропадаю в соцсетях, и Татьяны у меня нет. Тоже один… Недавно развёлся.
— Артём… Очень приятно. А знаешь что? Поднимайся. Включим музыку.
— Минутку! Только возьму банку малинового варенья и бутылку шампанского!
Новый год они встретили вдвоём. Танцевали, болтали, смеялись, объедались мандаринами. Света не помнила, когда последний раз чувствовала себя так легко. Это была сказочная ночь.
А потом были прогулки, кино, посиделки в кафе, долгие разговоры. Артём оказался простым, добрым человеком. Она влюблялась всё сильнее с каждым днём.
На развод Светлана пришла в белом платье и с улыбкой. Сергей опешил:
— Ты… Ты счастлива?
— Да. И спасибо тебе. За свободу. Кажется, я наконец встретила своего человека.
И она ушла, не оглядываясь. Впервые по-настоящему свободная.
Иногда, чтобы обрести счастье, достаточно просто загадать желание под Новый год… и отпустить прошлое.
