Однажды Алёна и Игорь поехали с сыном Серёжей в деревню навестить мать Алёны и оставить мальчика у бабушки на лето. Захватили с собой гостинцы: сырокопчёную колбасу, любимый бабушкин медовик — всё, как она любит. Но Надежда Петровна встретила их без энтузиазма. За столом — пустой чайник и никаких угощений. Хотя холодильник забит под завязку, она даже не притронулась к еде. Выглядела измотанной — сразу прилегла на диван.
На дворе капель — снег таял под мартовским солнцем. Алёна стояла у окна, щурясь от яркого света. “Как же хорошо!” — подумала она, вспоминая отца, которого не стало два года назад. Он всегда радовался весне: “Ну вот, ещё одну зиму пережили!” Его смех, шутки, тёплые объятия… А мама — хоть и ворчала, но искренне улыбалась. Любили они друг крепко. Теперь же Надежда словно потухла. После смерти мужа — будто потеряла себя.
Позвонила сестра Люда. Взволнованным голосом:
— Алёна, маме совсем худо. Говорит, что жить устала. Ничего её не радует — хочет к отцу…
— Мы с Игорем приедем в субботу, обязательно, — пообещала Алёна. Но на душе стало тоскливо. Может, забрать маму к себе? Ведь одной ей тяжело…
Да и дома дел хватает. Старшая дочь Полина — бунтарка, вечно спорит с отцом, грозится уйти, как только исполнится восемнадцать. Устала, говорит, от “диктатуры”. А младший Серёжа — не отлипает от телефона.
— Поедем к маме, заберём Серёжу. Пусть отдохнёт от экрана, — предложил Игорь.
Серёжа скривился:
— И что я там буду делать?!
— Отдыхать! — буркнула Полина. — И мы от тебя отдохнём…
В выходные, нагруженные пакетами с едой, они отправились в деревню. Мать вышла их встретить, но вид у неё был безрадостный. Игорь подмигнул Алёне — «притворяется». Но Надежда и правда выглядела измождённой, от еды отказалась, только чай. Когда Алёна спросила, можно ли оставить Серёжу, та махнула рукой: “Оставляй”.
Серёжа, надувшись, остался. Бабушка ушла в комнату и… расплакалась. Вспомнила, как познакомилась с покойным Вадимом. Как он, неловкий и застенчивый, робко подходил. Как их соседка познакомила… Всё это было весной. И сейчас — снова весна. А его нет…
Вдруг — вскрик. Бабушка вскочила. Серёжа! Прищемил палец дверью. Стоит, насупленный и жалобный.
— Ты чего такой сердитый, Серёженька? Голодный? — ласково спросила она.
— От вашей еды у меня живот крутит… Не хочу, — проворчал он. — Ты бы лучше сварила свою молочную лапшу. Ну ту, с сахаром и маслом…
У бабушки ёкнуло сердце. Вадим тоже любил эту лапшу. Просил, когда было грустно. И Надежда, кряхтя, поднялась.
— Только ешь со мной, хорошо? Одной скучно, — добавил Серёжа.
Так и пошло. Алёна звонила каждый день. Сначала бабушка отвечала сухо. Потом начала ворчать:
— Никак не приучу вытирать ноги! Всё говорит — живот болит. А я его лечу: если сладкое не даю — сразу проходит. И в дом грязь таскать перестал. Умнеет!
Игорь смеялся:
— Вот и отлично! Теперь есть на кого ворчать — жизнь продолжается!
Через неделю родители приехали за сыном. А он — не хочет уезжать! Бабушка еле сдерживает слёзы.
— Вылитый Вадим… И упрямый, и душевный, и хитрец!
— Не плачь, бабуль. Я скоро приеду, — серьёзно сказал Серёжа.
— Жду, родной. У нас с тобой дел невпроворот — и картошку сажать, и забор чинить. Всё ты мне обещал!
— Всё сделаю, бабуля. Обещаю!
Надежда улыбнулась сквозь слёзы.
— Он теперь мне будет звонить, так что верните ему телефон! — строго сказала она родителям.
— Ну ты даёшь, как их сблизил! — уже дома рассмеялась Алёна мужу.
— Клином клин вышибают! Наш Серёжа — кого угодно расшевелит. Даже маму с дивана поднял. А она уже в тот свет собиралась…
Теперь у неё снова есть ради кого жить. Ведь Серёжа — копья Вадима. А бабушка знает, как воспитывать. Вон какую жену мне вырастила! — подмигнул Игорь.
И они рассмеялись. Жизнь, кажется, снова налаживалась.
