Мне оставалось недолго… Но ты пришёл.
Виктор выкурил уже четвёртую папиросу, но не ощущал ни горьковатого привкуса, ни едкого дыма. Он просто сидел на облупившейся лавочке у подъезда, перебирал пальцами окурок и неотрывно смотрел на окно пятого этажа. Там, где жила Галя.
«Ну и зачем я сюда приполз?» — буркнул он себе под нос и с досадой швырнул бычок в сторону переполненной урны.
Как обычно — мимо. Вздохнув, Виктор поднялся, собрал все окурки и затолкал их поглубже в мусорный бак. Вернулся, посидел ещё, хотел закурить последнюю папиросу — передумал. Пусть останется. Вдруг ещё понадобится… если вообще будет желание.
Чтобы отвлечься, окинул взглядом двор. Увидел трёх котов. Они сидели, задрав головы, и точно так же, как он, смотрели на пятый этаж.
«Галя бы уже всех в квартиру забрала», — усмехнулся про себя Виктор. Он хорошо её знал. Сколько раз она тащила домой облезлых бродяг — выхаживала, откармливала, возвращала им огонёк в глазах. Животных она любила… пожалуй, даже сильнее, чем людей. И иногда Виктору становилось обидно. Не за себя — за всех нас. Хотя спустя тридцать лет он и сам понял: некоторых людей любить действительно не за что. Включая себя.
Вспоминать, как он поступил с Галей, было больно. Он бросил её, когда она больше всего нуждалась в нём. Узнал, что детей у них не будет — и сбежал. Мечты о сыне, о рыбалке, о первом звонке… Всё это казалось тогда важнее любви. Или он так думал. В тот момент был уверен, что поступает правильно. Что так лучше для них обоих. А теперь… теперь понимал, что просто струсил.
Закрыл глаза. Глубоко вдохнул. Открыл. Коты всё так же сидели. Ждали. Как и он.
Нужно было решить — подниматься к ней или нет. После стольких лет. После всего.
Он вспомнил её сообщение: «Прости меня. Хотела бы увидеть тебя в последний раз…» Ни слова о болезни. Только это.
Тут к нему подошла молодая девушка. Лет двадцать, не больше.
— Мужчина, вы не подскажете, который час? Телефон разрядился.
— Без пяти пять, — буркнул Виктор.
— Вы случайно не Сергей? Я тут с парнем должна встретиться…
— Нет. Виктор.
— А, ясно… А вы кого-то ждёте?
Он лишь усмехнулся в ответ. Девушка постояла немного, потом ушла, оглядываясь.
Виктор поднялся с лавочки. «Раз приехал — надо зайти.» Медленно направился к подъезду. Поднялся по лестнице. Нажал на звонок.
Дверь открыла юная девушка.
— Вы, наверное, Виктор? Проходите. Галина Степановна предупреждала, что вы можете зайти.
— А ты кто?
— Таня. Соседка. Помогаю ей. Ладно, я пошла, если что — у неё мой номер.
Таня скрылась за дверью. А он… застыл на пороге. В этой квартире они с Галей начинали жизнь. И здесь же всё закончилось. Дом ли это был или просто точка отсчёта? Он не знал.
— Вик, чего застрял? — донёсся из комнаты голос Гали. — Заходи.
Он снял ботинки, провёл рукой по волосам, глянул в зеркало. Вошёл.
— Привет, Галя, — голос дрогнул.
— Привет… Узнала тебя сразу. Больше-то никто ко мне и не зайдёт.
— Совсем никого?
— Никого. Садись. На стул у окна, — она кивнула. — Посиди со мной. Хоть в последний раз на тебя погляжу.
Она попыталась приподняться — и тут же опустилась назад, скривившись от боли.
— Помочь?
— Не надо… Хотя чёрт с ним, помоги.
Он подошёл, почувствовал резкий запах лекарств. Подхватил её.
— Спасибо, — Галя слабо улыбнулась. — Так получше.
— Ты… правда так плохо?
— Нет, Виктор. Я не болею. Я умираю. Просто… ухожу.
Он окаменел. Она говорила ровно. Будто обсуждала завтрашний прогноз погоды.
— Я не понимаю… Ты же не писала…
— Не писала. Просто… хотела тебя увидеть. Хотела сказать… все эти тридцать лет ни дня не прошло, чтобы я о тебе не вспомнила.
Она говорила быстро, словно боялась не успеть. Он слушал, и внутри у него всё переворачивалось.
— Хотела извиниться… За то, что не смогла родить тебе детей. Ты ведь так мечтал… Но если бы пришлось прожить жизнь заново — я бы выбрала тебя. Снова.
Виктор с трудом сдерживал слёзы. Попытался улыбнуться — не получилось.
— Это я должен просить прощения… за всё.
— Нет, ты поступил, как решил. Но знаешь… у меня так больше никого и не было. А тебя — я не забыла. Никогда.
Он встал, взял со столика медицинские бумаги. Читал, не дыша: диагноз, метастазы, химия, бесполезность…
— Галя, но ведь можно же прооперировать… Есть шансы…
— Мизерные. А жить… без тебя я не хочу.
И тут он осознал. Осознал, что всё это время она любила его. Осознал, что сам не переставал. А значит, не имел права просто уйти.
Он вышел из квартиры. На улице его ждали те самые коты. Смотрели на него, будто спрашивали: «Ну и что?»
Он собрал их всех троих в охапку и вернулся.
— Ты чего их принёс? — удивилась Галя.
— Лечить тебя будем, — он улыбнулся. — Рано ещё тебе помирать.
Коты тут же запрыгли на кровать. Заурчали. А он… наклонился и поцеловал её. Так, как не целовал никогда.
И она заплакала. От счастья.
Лечение далось тяжело. Очень. Но врачи говорили: «Главное — желание жить. И кто-то рядом.»
И это у Гали теперь было.
Она выкарабкалась. Выжила. Прожила ещё долгие годы — с Виктором, с котами, с настоящей любовью.
И пусть это звучит как сказка — так оно и было.
Потому что любовь и кошки — они и правда творят чудеса.
