Возвращение Боньки: история о том, как пёс спас нас всех
Пять лет назад, в типичной панельке на окраине Нижнего Новгорода, моя жизнь перевернулась. Был душный летний день, и вдруг за окном раздался жалобный писк. Думала, котёнок. Подошла, заглянула… и обомлела. В придорожной канаве, завёрнутый в рваный целлофановый пакет, дрожал маленький щенок. Его выкинули, как пустую бутылку из-под кваса.
Я выбежала на улицу, коленки подкашивались. Спустилась в канаву и вытащила его дрожащими руками. Грязный, перепачканный в пыли, весь трясётся… Но как только он прижался ко мне, я поняла — он мой. Моя радость. Моя головная боль. Муж, к слову, был в ярости: “У нас же съёмная однушка, и деньги считать умеем только до получки!” Но мне было плевать.
Во дворе ржавел раздолбанный “Запорожец” дяди Васи — никому не нужный, хоть на металлолом сдавай. Уговорила старика отдать мне ключи — там Бонька (так я его назвала) и поселился. Началась война: соседи ворчали, кто-то даже пытался подсунуть в миску какую-то дрянь. Муж бушевал: “Ты нас всех в неудобное положение поставила!” Но мне было хоть кол на голове теши — лишь бы Бонька был жив.
Он рос, встречал меня с работы, ночами подвывал, если я надолго запирала машину. Порой в четыре утра спускалась — просто показать нос, чтобы успокоился. Сосиску из рук выхватывал так, будто голодал неделю. А если я засиживалась у подруги, он не спал. Сидел. Ждал. Пока я его не потреплю за ухом, не поднимусь в квартиру… Только тогда сворачивался клубочком у “Запорожца”.
Муж ревновал: “Ты к нему больше привязана, чем ко мне!” Но я уже не представляла жизни без Боньки. Как только я слегла с температурой — он два дня от еды отказывался. Дядя Ваня звонил в панике: “Чем ты там болеешь? Он под окном сидит, не ест, не пьёт, бровью не ведёт!” Не выдержала — накинула халат и побежала к нему, хоть и шатало.
Бонька полюбил наш двор: бегал за ребятнёй, вилял хвостом перед бабками на лавочке. Даже те, кто ворчал, начали подкармливать его украдкой. Он стал частью моего мира. Я боялась задержаться — ведь он ждал. За версту узнавал рёв моего старенького “Жигулёнка”, бросался навстречу, прыгал на грудь и зализывал всё лицо. Только с ним я чувствовала себя по-настоящему нужной.
Мужа он побаивался — хотя тот хоть раз его пальцем не тронул. Видимо, чувствовал, что лаской там и не пахнет. Зато ночами, как настоящий богатырь, гонял бродячих псов от нашего двора. На мои дни рождения вся родня копила объедки — знали, что Бонька будет главным гостем. Его знали все. И все в итоге полюбили.
А потом… я была на свадьбе у подруги. Танцевала, смеялась. И вдруг — звонок. Голос дрожал: “Скорее приезжай… Бонька…”
Я бросила всё — гостей, торт, даже сумочку. Неслась, как угоралая. И когда примчалась — рухнула на колени. Бонька лежал у подъезда, весь изодранный, в крови. Глаза залиты красным, тело как тряпочка… Я орала, у меня тряслись руки, я не понимала, что делать. Ветеринара в нашем районе — только если на такси за сто вёрст. Муж стоял бледный, соседи в панике.
Бонька не реагировал, только тихо постанывал. Мужики отнесли его за гаражи — там потише. А я сидела дома, глотала валерьянку, рыдала и молилась. Утром побежала туда… но его уже не было.
Соседи рассказали: “Ночью опять та свора пришла. Он ушёл… Ушёл, чтобы не мучить тебя. Не хотел, чтобы ты видела…”
Я отключилась. Меня приводили в чувство, потом я слегла. Температура, руки трясутся. Ни есть, ни говорить не могла. Друзья звонили, кто-то даже смеялся: “Да ладно, ну подумаешь — дворняга!” Но Бонька был не просто дворнягой. Он был — всем.
На третий день муж вдруг заявил: “Одевайся. Поедем”. Я сопротивлялась, но он настоял. Думала, поведёт в парк, пустырь — развеяться.
Привезли на дачу. Он обнял меня и сказал: “Я не мог смотреть, как ты исчезаешь. Я люблю тебя…” Я попыталась улыбнуться. И тут… знакомый лай! Я сорвалась с места. И увидела — Бонька! Лежит на старом одеяле, слабый, но живой! Даже подбежать не мог — только голову поднял и хвостом замахал…
Оказалось, той ночью муж пошёл его искать. Нашёл еле живого, привёз сюда. Вызвал ветеринара — зашили, уколы поставили. Молчал, пока пёс не окреп.
Я рыдала, смеялась, кружилась от счастья. И поняла в тот момент: муж действительно меня любит. А Бонька выжил. Потому что любовь — она вообще многое может.
Сейчас мы строим дом. Пока только фундамент и куча кирпичей. Но будка для Боньки уже готова. И это — самое главное.
Потому что такие, как он, не уходят насовсем. Они остаются. В сердце.
