Зима в тот год в Сибири была лютой: сорокаградусные морозы сковывали землю, а к ночи становилось ещё холоднее, словно сама природа испытывала людей на прочность.
— Василий, оденься потеплее! Возьми тот шерстяной свитер, что я связала, — напутствовала мужа Галина, провожая его на работу.
Несмотря на стужу, дела в колхозе не ждали. Коровы, проголодавшиеся, требовали заботы. Василий, уже немолодой, готовившийся к пенсии, привычно собирался в путь. А Галина осталась дома — ждала дочь с внуком, но та позвонила из города:
— Мам, пока морозы не спадут, не поедем. Приедем в выходные.
— Правильно, дочка. Вдруг автобус встанет посреди дороги? Береги себя и ребёнка, — ответила Галина, скрывая тревогу.
Отложив телефон, она задумалась, погрузившись в воспоминания. Перед глазами встала та зима, почти полвека назад, когда она, юная Галя, с подругой Зоей отправилась в глухую деревню к Зоиной бабушке. Мороз тогда тоже был лютым, под тридцать, но молодость не боялась ничего.
— Галя, поехали со мной к бабке! — уговаривала Зоя. — Каникулы же, одной скучно, а ты посмотришь нашу деревню. Правда, потом ещё идти придётся, но ничего, справимся!
Им обеим было по шестнадцать. Галя, уговорив мать, собралась в дорогу. Оделись тепло, настроение боевое — мороз им был нипочём. Автобус довёз до села, но дальше водитель ехать отказался:
— Всё, приехали! Дорогу замело, трактор не прошёл. Не поеду, застрянем! — буркнул он, не слушая возмущённых пассажиров.
Галя с Зоей, как и все, вышли.
— Галя, до деревни ещё километров десять, — вздохнула Зоя. — Куда в такую погоду? Пойдём к тёте Маше, маминой сестре, она здесь живёт. Переночуем, а утром решим. Мама на всякий случай адрес дала.
Так и сделали. Тётя Маша накормила их горячими щами, напоила чаем с вареньем, уложила спать в маленькой комнатке. А утром сосед, дед Степан, согласился отвезти их до деревни на санях. Тётя Маша ещё с вечера договорилась:
— Степан, подвези девчонок, им к старухе надо.
— Да как же не подвезти? — добродушно ответил он. — Доставлю в мгновение ока!
Галя с Зоей забрались в сани.
— Ну, девки, укрывайтесь тулупом, а то замёрзнете! — дед Степан заботливо подоткнул тяжёлую шубу и тронул лошадь.
Сани заскользили по снежной целине. За селом тянулся сосновый лес, а дальше — бескрайние поля, укрытые белым покрывалом. Дорога была неровной, кое-где замело, но лошадь шла уверенно.
— Дед Степан, а вам сколько лет? — спросила Зоя, чтобы разогнать тишину.
— Под семьдесят, — улыбнулся он. — Но я ещё огого! Летом овец пасу, чабаном работаю. Поля у нас — загляденье, всё цветёт, пахнет. Приезжайте летом, сами увидите!
**Рассказчик с душой**
Дед Степана в селе уважали. Добрый, душевный, он умел рассказывать так, что забывались и холод, и долгая дорога. Пока ехали, болтали о разном, но вдруг старик, прищурившись, сказал:
— По этой дороге, девки, я свою Марфу привёз. Давно, лет пятьдесят назад. Украл её, можно сказать…
— Как украли? — ахнула Зоя. — Расскажите, дед Степан!
— Бабу Марфу, что нас провожала? — подхватила Галя.
— Её, мою Марфушку, — кивнул он, и глаза его заблестели. — Тогда она была девчонкой, молодой, как вы.
Галя с Зоей притихли, боясь пропустить слово.
— Дело было давно, — начал Степан. — Поехал я в ту деревню, куда вас везу. Отец отправил по делам к дяде Мише. Мне двадцать пять, не женат, всё невесту искал, да такую, чтоб сердце ёкнуло. В нашем селе такой не нашёл.
Приехал Степан к дяде Мише. У того сын, Ваня, ровесник Степана.
— Здорово, Стёпка! — встретил его Ваня. — Батя на ферме, скоро вернётся. А вечером в клуб пойдём, у нас девки — хоть куда!
В клубе играла гармонь. Девушки пускались в пляс, звали Степана в круг. Но он, отдышавшись, заметил её — ту, что только вошла. Невысокая, с длинной русой косой, в белых валенках и аккуратной шубке, она снимала платок, и её щёки пылали от мороза.
— Ваня, кто это? — спросил Степан, не отрывая взгляда.
— Марфа, дочка дяди Пантелея, соседа. Хорошая, но отец у неё — медведь. С ним никто не связывается, — ответил Ваня.
Степан не стал медлить — подошёл к Марфе. Они танцевали весь вечер, смеялись, говорили. Марфа оказалась весёлой, открытой. Потом он с Ваней провожали её домой. Ваня ушёл, оставив их у крыльца.
С того вечера Степан стал часто приезжать в деревню. Марфа будоражила его сердце, не давала покоя. Но однажды, заговорив о свадьбе, он увидел её слёзы:
— Отец не отдаст меня в другое село. Говорит, рано, да и жених уже есть, здешний. Запрещает мне с тобой видеться.
— Нет, Марфа, ты моя, — твёрдо сказал Степан. — Жди, приеду за тобой.
**Погоня в ночи**
Степан замолчал, глядя на бескрайние снега, будто снова переживая те дни. Зоя нетерпеливо подтолкнула:
— Ну а дальше, дед Степан?
— А дальше — отказ, — вздохнул он. — Отец Марфы, Пантелей, мне ворот показал. Сказал, дочь никуда не поедет, выйдет за местного. Но я знал: Марфа меня любит. Без неё мне жизни нет.
Степан вернулся к Ване, попросил передать Марфе: через три дня он приедет за ней. В условленный вечер, в темноте, он ждал её за околицей. Марфа выскользнула из дома с узелком, прыгнула в сани, дрожа от страха.
— Боюсь, отец догонит, — шептала она.Степан погнал лошадь, но вскоре услышал за спиной топот – отец Марфы, разъярённый, с кнутом в руках, мчался вдогонку, но любовь оказалась сильнее страха.
