Когда Лера продала свою московскую квартиру и перебралась в деревеньку под Тверью, купив там маленький домик, никто из местных не мог понять её затеи. Но постепенно она стала своей. Стали звать её ласково — Лерочка. В доме у неё поселился рыжий кот Васька, который первое время недоверчиво осматривал новые владения, будто не верил, что больше не увидит столичных подоконников. Потом освоился — грелся на крыльце, охотился в огороде, даже спал на грядках между морковкой.
Соседка напротив, Марина Ивановна, взяла Леру под своё крыло. Помогала с посадками, приносила розсаду, угощала домашними соленьями. Стали они подругами не разлей вода: вечера за чаем с вареньем, бесконечные разговоры до полуночи, вязание под «Песняров» на старом проигрывателе — жизнь текла спокойно и душевно.
Но всё перевернулось, когда позвонил сын.
— Мам, Катя беременна. Мы с Ириной уезжаем на два года в Бельгию по контракту. Катя остаётся одна… Ты нам очень нужна. Переезжай обратно в Москву.
Лера онемела. Внучка — беременна? Зовут назад в ту самую квартиру, от которой она сбежала, чтобы наконец пожить для себя? Попыталась отказаться:
— Сынок, ну какая я помощница? Давление скачет, годы уже не те…
— Мам, ты будешь в своей же квартире. Просто Кате нужна поддержка. Мы не настаиваем… Подумай.
Лера подумала. Съездила в город. Вернулась разбитая. Внучка правда вышла замуж, ждала ребёнка. Квартира стояла запущенная. Разнервничавшись, Лера вызвала «скорую» — давление подскочило. В тот момент она поняла: городской жизни ей уже не потянуть.
Марина Ивановна сразу всё прочла по её лицу. Когда на следующий день Лера приехала за вещами и сказала, что продала дом и уезжает навсегда, у соседки в глазах вспыхнула решимость.
— Не отпущу тебя, слышишь? — прошептала она, сжимая подругу в объятиях. — Никуда ты не поедешь.
— Да что ты… — испугалась Лера. — Не шути так.
Марина бросилась к такси, сунула водителю пять тысяч рублей, что-то быстро сказала. Машина развернулась и укатила, оставив за собой лишь пыль на просёлочной дороге.
— Марина! Они же меня ждут! — ахнула Лера, не веря происходящему.
— Слушать сюда. Я тебе не родня по крови, но за эти годы мы стали ближе, чем твоя семья. Где они были, когда ты тут обживалась? Когда картошку сажала? Когда печь чинила? А теперь им удобно, чтобы ты заботилась о них, борщи варила, ребёнка нянчила?
— Но они же мои… — прошептала Лера.
— А ты — чья? Ты тоже человек. Имеешь право на свою жизнь, даже на пенсии. А врачи… В Твери не хуже столичных. А в Москву сможешь навестить.
Лера долго молчала. Потом тихо сказала:
— Дом уже не мой… Договор подписан.
— Ерунда. У меня места хватит. Поживёшь — разберёмся.
И Лера осталась. Сын с невесткой уехали. Внучка родила мальчика. Всё у неё сложилось хорошо. Лера навещала их, они приезжали в деревню, гостили у Марины Ивановны. А потом случилось неожиданное: новые хозяева её дома собрались на ПМЖ в Питер и предложили Лере присмотреть за участком.
Так и пошло — осенью у Марины, весной — в своём бывшем доме. А когда внук Кати подрос, Лера стала чаще бывать в Москве.
Однажды летом Катя приехала в деревню. В руках — документы.
— Бабуль, держи. Это твой дом. Снова твой. Мы его выкупили.
— Как?! — не поверила Лера. — Но Семёновы…
— Уехали. Мы договорились. Оформлено на меня, но он — твой. Потому что ты — моё самое дорогое.
Слёзы покатились по щекам. Рядом стояла Марина Ивановна, с улыбкой сказала:
— Я знала про её затею. Не обижаюсь. Всё правильно.
Катя обняла бабушку:
— Мы хотели сделать сюрприз. И знаешь что? Скоро у тебя будет правнучка. А значит — нужны грядки, варенье и скамейка под яблоней.
— Тогда пошли вещи собирать! — сквозь слёзы засмеялась Лера. — Сегодня у нас настоящий праздник…
А маленький Ваня, который весело поливал цветы из лейки, и не сомневался: счастье — это когда все рядом. Когда у бабушки снова есть её дом. И её жизнь.
