Эхо тайн: семейная драма в Москве
Михаил Петрович с женой Татьяной поехали в столицу проведать дочь. Уже у подъезда дома, где жила их Анастасия, Михаил заметил, как дрожат руки супруги.
— Таня, что случилось? — спросил он, всматриваясь в её лицо.
— Да ничего, просто Настю давно не видели, вот и защемило сердце, — попыталась улыбнуться Татьяна, но губы её предательски дрожали.
Они поднялись к квартире дочери. Михаил уверенно нажал кнопку звонка. Дверь оставалась закрытой.
— Странно, неужели ушла? — пробормотал он, бросая взгляд на жену, и снова позвонил.
Замок щёлкнул, дверь приоткрылась, и Михаил остолбенел от увиденного.
***
Отец стоял, багровый от ярости, кулаки сжаты. Татьяна ухватила его за рукав, умоляюще шепча:
— Миша, успокойся, ради Бога! Тебе же нельзя нервничать! Давай просто поговорим с Настей!
Но Михаил резко дёрнул руку, голос его стал твёрдым, как металл. Анастасия, стоя в дверном проёме, ощутила, как по коже побежали мурашки — отца она в таком состоянии ещё не видела.
— Отстань, Таня! Хватит меня удерживать! Лучше бы дочку нашу удерживала, пока не поздно!
— Михаил, родной, ну пожалуйста! — металась Татьяна между мужем и дочерью, не зная, как сгладить конфликт.
Полгода назад у Михаила случился гипертонический криз, врачи строго-настрого запретили ему переживания. Но вчера он неожиданно заявил:
— Собирайся, Таня. Совсем спать не могу. Три месяца одни отговорки, а сама к нам не едет. Тут что-то нечисто. Ты же мать, почему молчишь?
Татьяна и правда молчала. Не от незнания, а потому что знала слишком много. Вместе с Анастасией они скрывали правду от Михаила, надеясь исправить ситуацию. Думали — признаются позже, он поругается, но всё обойдётся. А теперь — что сказать, как быть?
— Она просто устала, сессия, подработка, обещала скоро приехать, ты же её знаешь, — лепетала Татьяна, но Михаил уже натягивал куртку.
Он быстрым движением схватил кошелёк, ключи, телефон, выхватил у жены её смартфон:
— И не вздумай её предупредить! Я что, не отец? Видел я, как она летом перед зеркалом вертелась — то платье примерит, то косу расплетёт. А про кого — ни слова! Значит, дело нечисто. Поехали!
В электричке Татьяна пыталась объясниться, но махнула рукой:
— Ты торопишься, Настя сама хотела всё рассказать, когда всё устроится. Не хотела тебя расстраивать из-за давления.
— Таня, хватит про давление! Я отец, имею право всё знать! Сердце чует неладное! — отрезал Михаил.
— Ладно, звони в дверь, — вздохнула Татьяна, сжимая его ладонь.
Дверь открылась не сразу. Анастасия, видимо, смотрела в глазок и сомневалась. Но всё же впустила — не оставлять же родных на лестнице.
— Так и знал! Настя, кто он? От кого ребёнок? Почему молчишь? — голос Михаила дрожал от обиды и злости.
Он вышел на площадку и опустился на ступени, хватаясь за грудь.
— Пап, ну что ты там сидишь? Пап, заходи! — Анастасия с округлившимся животиком выглядела потерянной и испуганной.
Его девочка, его гордость — уехала учиться, поступила на бюджет, а теперь… Что теперь? Михаил сглотнул ком в горле. Кто её защитит, если не он? Надо найти этого парня, поговорить, разобраться!
— Пап, я хотела позже сказать, когда всё утрясётся. А теперь… Он попал в аварию, лежит в больнице! — Анастасия разрыдалась.
Михаил встал, отряхнул брюки и вдруг успокоился. Ну и что, ребёнок? Главное — все живы. Воспитают, справятся, не такие трудности переживали!
Анастасия родилась у них поздно, когда уже не надеялись. В школе была самой маленькой, но серьёзной — не хулиганила, за книжкой сидела, училась на отлично. Поступила в институт, подрабатывала, снимала квартиру с подругами. Летом те гостили у них в деревне — всё было прекрасно…
— Таня, ты знала? ЗнаМихаил посмотрел на дочь и тихо произнёз: “Разберёмся, родная, главное — чтобы ты была счастлива”.
