**Дневниковая запись**
Родился я в простой семье, где денег всегда было в обрез, но даже у нас такого не водилось! У нас у каждого своя тарелка, посуду моют по очереди, а недавно отец с матерью купили посудомойку. Поэтому, когда я впервые попал в дом к моей девушке, глазам своим не поверил.
Девушку мою зовут Алевтина, но для краткости — Аля. Познакомились мы в Нижнем Новгороде, а родом она из небольшого городка под Рязанью. Позвала меня в гости к родителям, мол, пора познакомиться. Дом у них крепкий, с палисадником, и сначала всё казалось милым. Мать Али — Ольга Петровна — встретила хлебом-солью, чаем с медом да пирогами. Отец, Виктор Семёнович, тоже душа-человек — байки травил, про молодость вспоминал. В общем, первое впечатление — теплое.
Но вот сели ужинать — и тут-то всё началось. На столе — чугунок с картошкой, миска с огурцами да одна глубокая тарелка. Думал, для общего блюда, ан нет! Ольга Петровна наложила себе еды, поела, потом передала тарелку мужу. Тот тоже поел — из той же посуды! Потом очередь дошла до Али, а следом — до меня. Я сидел, как вкопанный. У нас в семье каждый со своей тарелки ест, а тут — словно в старину, из одного котелка.
Старался виду не подавать, но Аля шепнула: «У нас так принято, не парься». Как не париться? Взял я еды, стараясь не думать, что до меня этой тарелкой пользовались все. Ольга Петровна, заметив моё замешательство, пояснила: «Зачем лишнюю посуду мыть? Вода нынче дорогая!» Кивнул я вежливо, но в голове вертелось: «Как же так можно?»
После ужина я надеялся, что с посудой всё же разберутся нормально. Но нет. Виктор Семёнович сполоснул тарелку под краном — и на полку. Чугунок и миску тоже едва ополоснули. Я предложил помочь, но мне ответили: «Гость — не работник». Может, и правильно, но я бы с радостью всё отдраил до блеска.
А наутро открылась новая диковинка. Виктор Семёнович жарил яичницу, а скорлупу швырнул прямо в угол кухни, где уже лежала небольшая горка мусора: шкурки от картошки, пакеты из-под кефира, фантики. «Потом уберём», — буркнул он. Но никто не убирал! Ольга Петровна позже объяснила: «Мы раз в неделю выносим, а то некогда». У нас дома мусорное ведро опустошают каждый день, а тут — недельные залежи.
Аля, видя моё потрясение, пожала плечами: «У нас свои порядки». Не осуждаю, но и понять не могу. Через пару дней уехал домой — и вздохнул свободнее. Дома обнял нашу посудомойку, как старого друга. С Алей всё хорошо, но твёрдо решил: у родителей её ночевать больше не стану. Она, кстати, не обиделась и даже призналась, что ей самой эти привычки не по душе.
Эта история научила меня одному: быт у всех разный. Я не говорю, что их уклад плох, но он — не для меня. Теперь, когда с Алей заходит речь о будущем, сразу оговариваю: у каждого будет своя тарелка, мусор — ежедневно в ведро, а посудомойка — святое. И знаете, она со мной согласна.
