В душном воздухе маленькой квартиры, где пахло лавандой и старыми книгами, Ольга лежала в ванне, растворяясь в пузырях пены. Ей казалось, будто жизнь наконец-то сложилась в идеальную мозаику. Но случайно подслушанный шёпот мужа и свекрови разбил её мир на осколки, обнажив страшную правду, которая едва не погубила её.
Где-то на берегу Оки, в городе, где утро начиналось с криков чаек, а вечером пахло свежим хлебом, Ольга наслаждалась редкими минутами покоя. Горячая вода обволакивала её усталое тело, смывая напряжение последних дней. Сегодня она стала женой Дмитрия, и сердце её пело от счастья. Свадьба осталась позади, суета утихла, и Ольга позволила себе расслабиться. Она закрыла глаза, губы сами растянулись в улыбке. Жизнь до замужества была тихой, но пустой — не хватало тепла, крепких объятий, надежного плеча. Теперь всё изменилось — рядом был Дима, человек, казавшийся ей настоящей сказкой.
Он был словно сошёл со страниц романа — галантный, щедрый, с обезоруживающей улыбкой, от которой у неё перехватывало дыхание. С первых дней он окружил её заботой: дарил алые гвоздики (её любимые), водил в лучшие рестораны, шептал на ухо такие слова, что щёки горели. Она, скромная продавщица из провинциального магазинчика, терялась от такого внимания. Они познакомились в соцсетях, и первое впечатление было смазанным — Ольга не ждала чуда. Но он явился на встречу с цветами, запомнив каждую её фразу, и повёз не в ближайшее кафе, а в ресторан с видом на реку. Впервые в жизни она почувствовала себя принцессой.
Даже встреча с матерью Дмитрия, Татьяной Владимировной, не испортила радости, хотя прошла она нервно. Ольга так переживала, что уронила салфетку, разлила чай и чуть не сломала вазу с конфетами. Татьяна Владимировна назвала её «нескладной девочкой», но Дима тут же прикрыл её, резко оборвав мать и уведя Ольгу из-за стола. Позже он утешал её, объясняя: «Она просто волнуется. Привыкнет». И правда, через пару дней свекровь позвонила, извинилась и предложила:
«Оленька, давай обсудим свадьбу. Я помогу с подготовкой, если ты не против».
Ольга обрадовалась. Она не разбиралась в свадьбах и думала, что всё закончится скромной росписью в загсе. Но Дима её удивил:
«Разве ты не мечтаешь о настоящем празднике? Пышное платье, торт, гости, крики «горько»?»
Ольга смутилась:
«Дим, я бы хотела, но ты знаешь, моя зарплата — на хлеб с маслом».
Он легонько ткнул её в лоб:
«Глупышка, это же не о деньгах! Всё оплачу. Даже если бы ты была олигархом, сделал бы то же самое».
Татьяна Владимировна с азартом взялась за подготовку, не жалея сыновних средств. Ольга едва поспевала за её идеями: от дизайна приглашений до оттенка лент на бутоньерке. Пришлось взять отгулы, чтобы не упасть от усталости.
И вот — день свадьбы. С утра её закружило в водовороте: причёска, макияж, платье, сотни фотографий. Праздник пролетел как мираж — поцелуи, танцы, разрезание трёхъярусного торта. Теперь, лёжа в ванне, Ольга смаковала воспоминания, мысленно возвращаясь к моменту, когда Дима надел ей на палец кольцо. Она вздрогнула — вода остыла. С трудом выбравшись, она обернулась в полотенце, надушилась духами, расчесала волосы и надела бельё, белоснежное, как её свадебное платье. Улыбнулась, зная, что Дима ждёт её в спальне.
Она уже касалась дверной ручки, но замерла, услышав голос свекрови.
«Откуда она здесь?» — подумала Ольга. Гостей она не ждала.
Прислушавшись, она уловила шёпот Дмитрия и Татьяны Владимировны. Любопытство взяло верх — ей нужно было знать, о чём они говорят в их первую брачную ночь.
«Дима, мне не нравится, как ты на неё смотришь, — шипела свекровь, словно обвиняя его в измене. — Скажи, что мне показалось!»
«Мам, хватит. Оля прекрасная. Хватит нести ерунду», — голос Дмитрия звучал виновато.
«Ерунду? Любовь — роскошь, которую тебе нельзя позволить! Не смей привязываться к этой простушке!»
Ольга ждала возражений, но Дима молчал. Сердце её сжалось — она хотела ворваться и закричать, но ноги словно вросли в пол.
«Мам, пойми, Оля мне дорога», — наконец выдавил он.
«Дорога? Это ничего не меняет! Твой брат ждал слишком долго. Ты же знаешь, это он выбрал Ольгу. Ты должен был влюбить её и жениться, а дальше мы всё устроим».
«Ты так и не объяснила, как это провернуть», — голос Дмитрия дрожал.
«Разве я не говорила? Ты исчезнешь, а брат займёт твоё место. Думаешь, она заметит? Если всё сделать аккуратно — нет. Муж попал в аварию, изменился. Она, если любит, примет его».
Дима горько рассмеялся:
«Изменился? Мам, ты слышишь себя? Мой брат не просто инвалид, он неадекватен!»
«Не смей так о нём говорить! — взвилась Татьяна Владимировна. — Он не виноват в своей беде. И ты виноват, Дима! Ты обязан ему помочь!»
Ольга затряслась. Брат? Дима никогда не упоминал о брате, тем более больном. Как они собирались подменить мужа? Они близнецы? Она не успела додумать — Дима повысил голос:
«Я никому ничего не должен! Хватит винить меня за его беду! Это ты настояла, чтобы я взял его с собой в тот поход. Он сам полез на скалу! Олю я не отдам. Если ещё раз заговоришь об этом, клянусь, я исчезну навсегда и не дам брату ни рубля. Уходи, пока Оля не вышла!»
Дверь захлопнулась — свекровь ушла. Ольга, с ватными ногами, вышла к мужу:
«Дима, я всё слышала. Объясни».
Он вздохнул, провёл рукой по лицу и опустился на кровать:
«Это сложно… У меня есть брат, он болОльга медленно опустилась рядом с ним, понимая, что их любовь теперь — лишь тонкий мостик над пропастью, и каждое слово может стать шагом в бездну.
